Узник опала - [71]

– Крика не было, – отозвался Ано. Он говорил с мрачной уверенностью, как будто присутствовал при жуткой сцене. – Возможно, стон или хрип, хотя и это вряд ли… – Повернув ключ в замке, он распахнул дверь.

Как хороший постановщик, Ано заранее подготовил свои эффекты. Длинная комната уже не была конференц-залом, хотя более чем когда-нибудь походила на место для собраний. Раздвижные доски стола были убраны, а сам стол, уменьшившись в размерах до незначительности, едва занимал угол. С другой стороны, стулья, стоявшие у боковой стены, теперь были установлены аккуратными рядами лицом к помосту, с разделяющим их прямым проходом от двери. Но внимание Рикардо привлек сам помост. Стол на нем был отодвинут от стены, и вместо зеленого сукна на нем был черный гробовой покров, окаймленный белым, на котором находились три толстых тома с широкими закладками из алого шелка и золотыми застежками, чаша, инкрустированная золотом шкатулка и два больших золотых канделябра с шестью высокими черными свечами, изготовленными из дегтя и серы. Свечи горели голубоватым пламенем, распространяя дурной запах. Огромное распягие из черного дерева с фигурой Христа из слоновой кости стояло вниз головой. Мистер Рикардо с отвращением осознал, что видит жуткую пародию на алтарь.

Он поднял взгляд выше помоста. Стенной шкаф был открыт, его закругленные сверху дверцы прижаты к стене, а белая краска, плотным слоем покрывавшая нишу во время их прошлого визита, соскоблена. Рикардо в ужасе уста вился на алтарный триптих, разрисованный дегенератом, обмакивавшим кисть в ночные кошмары. На внутренней стороне левой дверцы обнаженные фигуры, державшись за руки, кружились в дикой пляске, а на внутренней панели справа уродцы с искаженными болью лицами корчились в страшных мучениях. С одной стороны награда, с другой – возмездие, а между ними, на стене ниши, юноша со стройной и белой, как у девушки, фигурой, лицом, слишком тонким для человеческого, и сверкающими голубыми глазами, которые словно обжигали своей невыразимой печалью. Вздрогнув, Рикардо отвел взгляд, повернулся к окнам и увидел освещенные солнцем зеленые виноградники, коричневую реку и белые паруса судов. Но и тогда он чувствовал, как пронизывающие глаза обжигают ему спину, умоляя повернуться назад и разделить их безмерную скорбь.

– Значит, так выглядела эта комната в ту ночь, когда я смотрел в окно своей спальни в Шато-Сювлак? – тихо спросил Рикардо, как будто находясь в церкви. Он продолжал смотреть в окно на Жиронду, вцепившись руками в раму.

– Есть одна существенная разница, – ответил стоящий позади него Ано, но на сей раз любопытство мистера Рикардо не пробудилось.

Он даже не пытался угадать, в чем состоит эта разница. С усилием распахнув окно и высунувшись наружу, он вдыхал чистый свежий воздух. Заглянув в бездну, где омерзительные существа копошились в слизи, он боялся спрашивать о том, что происходило в этой комнате.

– Вы имеете в виду эти три книги? – осведомился Рикардо, слыша, как Ано гасит свечи.

Детектив ответил с гордостью, как человек, только что сделавший открытие:

– Это «Гримуар Гонория», «Лемегетон, или Малый ключ рабби Соломона» и «Большой гримуар».[66]

Названия ничего не говорили мистеру Рикардо.

– Что в них содержится?

– Заклинания, ритуалы. В этой книге, – Ано указал на «Большой гримуар», – рассказывается, как вызвать дух огня с помощью жезла, которым были изгнаны из рая Адам и Ева. Здесь, – он коснулся «Малого ключа», – содержатся молитвы, которыми убеждают злых духов причинить вред тому, кого ненавидишь, а эта, – он положил руку на «Гримуар Гонория», – учит защищать убийцу.

Сначала в голосе детектива звучала ирония, но ее хватило лишь на первую книгу. Для двух остальных у него оставались только гнев и презрение, так как он отлично знал, для каких деяний их положили на этот стол.

– А юноша на алтарном триптихе? – спросил Рикардо.

– Повелитель зла, – ответил Ано. – Люцифер, Сатана или, если хотите другое имя, Адонис. – Увидев, как вздрогнул мистер Рикардо, он повторил: – Да, Адонис.

Детектив сел рядом со своим другом в оконной нише.

– Дьявола не всегда изображают с козлиными рогами и копытами. Даже в древности считали, что он появляется в виде молодого человека в шелковых одеяниях, прекрасного, но холодного как лед, который не способен принести тем, кто ему поклоняется, ничего, кроме разочарования. Адонис – одно из его имен.

Но мистер Рикардо не думал о столь странном отождествлении дьявола с мифическим пастухом. Он вспоминал сцену в первый вечер своего пребывания в Шато-Сювлак, когда Джойс обратилась к Эвелин Девениш с истерическими нотками в голосе: «Смотреть на меня бесполезно. Холод распространяю не я». Повернувшись, Рикардо устремил взгляд на изображение красивого юноши в сандалиях, леопардовой шкуре и с длинным копьем в руке, чьи печальные голубые глаза словно принуждали к повиновению.

– Так Джойс знала, – сказал он, с трудом отрываясь от фигуры на стене. – Уже в тот вечер она знала об этой комнате!

– Знала кое-что о ней, – поправил Ано.

– И понимала ее ритуалы.

– Опять же кое-что из них.

– А вы сразу все поняли! – Мистер Рикардо припомнил различные детали, таинственные для него, но с самого начала прозрачные, как стекло, для его компаньона.