Узник - [48]

— Мы не можем обсуждать это в подобной обстановке и, тем более, мы не можем принимать решение сразу после пробуждения, — деликатно пытался отодвинуть вопрос о моем принудительном бракосочетании Фердинанд, однако я уловила в его голосе нотки безысходности.

— Внучек, что у нас с реабилитационным периодом? — обратился мой дед к Ричарду и вскоре сам понял, как нелепо прозвучало его «внучек» — Ричард был намного старше его, хотя и выглядел моложе, и, плюс к этому, дед не выглядел слишком старым, чтобы называть Ричарда внуком.

Ричард поименно раздал номера комнат на втором этаже, в которых парам предстояло расположиться. Хайме пришлось довольствоваться обществом Герберга, отчего оба оказались не в восторге. Ричард кратко проинструктировал этих странных людей в том, что у каждого в комнате есть своя ванная комната и гардеробная с незначительными запасами одежды (оказывается он заранее приготовил гардеробы, купив одежду разных размеров, не зная, кто именно пробудится), после чего выдал каждой паре по брошюре, которая должна была помочь им разобраться в устройстве душевых кабин, так как большинство из присутствующих не знали, что такое душ.

— Они спустятся минимум через час, пока со всем разберутся, — сказал Ричард, уводя меня на кухню под настороженными взглядами моих отца и матери, которые ослабшими ногами, медленно пытались преодолеть лестницу, ведущую наверх.

— Чем мы будем заниматься? — шепотом поинтересовалась я.

— Их нужно накормить пищей богатой белками и углеводами.

— Ты собираешься им помогать?

— Мы должны остаться вместе, поэтому нам нужно перетянуть на свою сторону большую часть рода. Хотя, по-видимому, уже очевидно, кто наверняка не будет на нашей стороне.

На приготовление ужина ушло около часа. Огромная кастрюля риса была готова первой, затем еще одна пятилитровая кастрюля была наполнена салатом, после было сварено мясо, открыто два десятка различных консерв и выложены на стол пять буханок черного хлеба.

— Ты ведь не останешься с ними? Пожалуйста, пошли со мной. Хочу закрыться в своей комнате и притвориться спящей… Чтобы нас не трогали до утра.

Когда мы выходили из кухни, вниз уже спускались моя мать и дед. Фердинанд был одет в идеально ему подошедшие серые брюки и светлую рубашку в полоску, на Агнии было красивое платье из черного бархата, едва прикрывающее её колени, на котором красовался тонкий красный пояс. После душа они выглядели гораздо лучше, однако всё еще оставались слишком вялыми. Агния пристально смотрела на меня, когда я медленно обошла её по широкой деревянной лестнице. Я не взглянула на нее не из чувства неприязни, а из-за отсутствия тех чувств, которые, как я думаю, должна испытывать дочь к матери.

Ричард поднялся вслед за мной и мы, как я и хотела, заперлись в своей комнате. Тот факт, что никто не видел, куда именно мы вошли, хотя ни на что и не влиял, однако позволил мне с облегчением выдохнуть. Не раздеваясь, я легла в кровать и накрылась с головой. Ричард лёг рядом и начал меня гладить через одеяло.

— Всё просто ужасно, — беспомощно простонала я.

— Разве всё? — спросил Ричард, пытаясь указать на то, что мы сейчас рядом и это уже хорошо.

— Ладно, я неправильно перевела свои чувства в мысли, сейчас исправлюсь… Они просто ужасны — эти люди. Почему они думают, что могут решать мою судьбу? Почему только они могут сотворить заклинание сокрытия от Переяроков, чтобы я смогла уехать с тобой отсюда?

— Они — твоя семья.

— Знаешь, в детстве мне не хватало семьи. Мне хотелось иметь папу и маму, иногда даже брата или сестру, еще реже двоюродных родных. Однако получив родителей, дедушку с бабушкой и даже дальних родственников, я предпочла бы никогда их не знать.

— Почему?

— Потому что как только я повзрослела, я пересмотрела свои приоритеты.

XXXIX

Утром мы проснулись в восемь часов, однако я уговорила Ричарда не выходить из комнаты до девяти. Я знала, что выгляжу глупо, пытаясь спрятаться в запертой комнате от десятка своих проблем, находящихся где-то там за дверью, но мне казалось, будто я ничего больше сделать не могу.

Один час прошел слишком быстро, и Ричард ушел вниз, позволив мне остаться в комнате. Еще через час я, под настроение, переоделась во всё черное — джинсы, футболку, толстовку и даже носки, и вышла из спальни. Я завернула на балкон, который начинался в двух шагах от входной двери в мою комнату. Широкий и длинный, он шел вдоль коридора, соединяющего все комнаты второго этажа. Его невысокое ограждение было из стекла, поэтому вся площадка возле дома хорошо осматривалась. На балконе расположились два деревянных стула-лежака и небольшой круглый столик. Определенным его плюсом было то, что он не был застеклен, что не препятствовало огромной ветви старого каштана нависать прямо над моей головой. Еще месяц назад я заметила, что в этом каштане живёт годовалая белка, и с тех пор я каждый день её подкармливала.

Около десяти минут мне удалось спокойно наблюдать за хмурящейся природой, стоя на краю балкона. Однако вскоре дверь за моей спиной ловко открылась и рядом со мной оказалась Клэр. Девушка успела сменить прическу — не слишком коротко подстриглась под мальчишку. На ней были тёмно-синие джинсы и плотная толстовка бирюзового цвета, а на её ногах красовались тёмно-зеленые комнатные тапочки.