Узлы на простыне - [93]

— Сашенька, родной, что…  — я дотронулась до него рукой.

И тут он попытался приподняться. Фонтанчики крови рванулись над поверхностью порезанного свитера.

— Беги, беги отсюда, он сейчас очнется. Беги, беги, — прошептал он…

Я направила фонарик в сторону Макса. Вокруг его головы натекала лужа знакомой жидкости, затекающей в трещины и щели между неровной кладкой подземелья. Это не оставляло сомнений в его состоянии.

— Мобильник где твой? — я выхватила у него из кармана телефон.

— Дурочка, уходи, тебя убьют здесь вместе с этим.

Я нажимала на кнопки. Под такой толщей земли мобильник не работал.

— Перестань, Сондра, — почти прокричал Александр. — Тут сейчас будут у тебя два жмура. Ты что, хочешь нашу мусорню обогатить? Они ж тебя рядом тут закопают…  за эти статуи. А такого бугая ты не сможешь вынести на себе.

— Да не шевелись ты, — я кинулась к нему, и прикрыла ему рот ладонью. — Я выберусь позвоню.

— Клад…

— Какой на фик клад, сейчас, погоди, скорая тут в Истре, две минуты — машина будет. Не шевелись только, родной, я мигом.

Но он снова сделал движение, и вид новых фонтанчиков ужаснул меня.

— Лежи, я тебя умоляю, лежи, ради меня, не шевелись, я мигом, только поднимусь. Я всех сейчас вызову, всех, не бойся.

Бегом, бросив свою дурацкую палку и прихрамывая на одну ногу, я бросилась к люку, на ходу нажимая на кнопки. Телефон сработал уже на лестнице.

— Алло, скорая, человек с ножевыми ранениями, истекает кровью, — Новоиерусалимский монастырь, — я орала что есть силы.

Набрала 911, номер не отвечал. Вообще не было связи. Милиция.

— Где? — переспросили меня в милиции. — Новоиерусалимский монастырь?

— Вот ты где, — я вздрогнула, услышав знакомый голос Ариадны. — Ты чего орешь? Решила всех монахов перебудить?

Расширенными глазами я посмотрела в темноту, осветленную толстыми хлопьями, смачно спускавшимися на землю. Сквозь снег вынырнула фигура девушки. Плохо понимая, что делаю, я заорала во весь голос. Ничего не произнося, я просто орала в люк, как ненормальная.

— Да ты обезумела, Сонька, что происходит?

— Сашка. Звони. Макс ранил боксера. Он и тебя вызвал? — вдруг сообразила я о причине внезапного появления толстушки. — Всех решил по очереди убрать. Вызывай скорую, черт возьми, скорее.

И я снова заорала в полный голос, что было мочи.

— Это верно, не вынесем же мы такого бугая на себе.

— Помогите, — кричала я, и просто так вопила без всяких слов.

— А это зачем? Монахи сейчас выбегут.

— Я этого и хочу.

— А где он? Внизу? — деловито поинтересовалась Дна.

Я была уже на земле. Она стала спускаться по лестнице, осторожно ставя ноги.

— А Макс? — услышала я снизу.

— Увидишь.

Ко мне бежал человек. Я пошла к нему навстречу, в надежде, что он уж точно знает, кто сможет придти на помощь в этот час, сюда, и быстро.

Поняв в чем дело, монах не стал много говорить. Я протянула ему мобильник.

— Ножевые раны, вышлите машину в монастырь. В музей, внутри монастыря, ножевые раны.

Услышав эти слова, я бросилась вниз, к боксеру.

Около него сидела прямо на полу Днуха. Боксер улыбался. Я зажала руками его раны, и ощутила липкую теплую жидкость, которая не реагировала на мои руки.

— Сашенька, только не шевелись, хорошенький, сейчас будет скорая. Местная, истринская, врачи сейчас…  они едут уже, миленький, только не умирай, ты же сильный.

— Лю… , - шевельнулись растянутые в улыбке губы боксера, и он замер, — Девочки, уходите, я один тут…  уходите, Сонь, уходите, вас тут размажут. Я один тут…

— Что? Ты лучше молчи, не говори ничего, потерпи немного, молчи, хороший мой — я лепетала что-то тихо, зажимая инстинктивно дырки на свитере. Кровь уже залила весь пол вокруг него. Сняв с себя кружевной вязанный бабушкин платок, я подложила его ему под голову. Слезы капнули на Сашино лицо, он снова улыбнулся. — Я слышал, как ты орала, — теперь-то хоть, а? Уйдите. А…  я не смогу тебя защитить…

— Ага, еще скажи, бросьте меня тут.

— А там кто? Скорая нас найдет?

— Там монах стоит.

Ариадна достала свой телефон, и он заработал у нее даже тут, на глубине этих метров земли. Она что-то долго и быстро говорила по-итальянски, потом по-английски, потом снова по-итальянски.

— Сонь, я хочу тебе сказать, это я был тогда…  это я…  я…  я тогда тебя…

Звуки послышались от входного люка.

— Это врачи, милый, сейчас все будет хорошо.

Я боялась отойти от него, и только, повернув голову, окликнула:

— Мы тут, сюда идите, сюда.

Ко мне подошли двое. Сзади толпились ещё какие-то люди. Деловито врачи нагнулись над боксером. Они делали свою работу, не удивляясь и не обращая внимания ни на что. Разрезав свитер, они оценили и осмотрели раны.

— Так, а там кто? — вопрос прозвучал гулко и неожиданно.

Я совсем забыла про Макса.

Медики работали без слов, хорошо понимая взгляды друг друга.

— Нам потребуется помощь, — обернулся один из них к монахам. — Нужно вынести его отсюда.

— Отойдите, не мешайте, — обратился он ко мне, и только тут посмотрел на то, что было вокруг.

— Вы кино снимаете? — почему-то спросил он.

Носилки дружно подняли. Я пошла следом, едва волоча ногу.

То, что увидели мы на поверхности, было невероятно. Яркие прожектора были направлены прямо на люк подземелья. Я остановилась, не имея возможности разглядеть, что происходит. Громкая итальянская и английская речь слышна была отовсюду. Я сделала несколько шагов в сторону, и натолкнулась на Ариадну, уже протягивающую ко мне руки.