Узлы - [3]
Клавдия откинулась, удовлетворённая, на подушки. Степан Стрюцкий принялся хватать за локоть руку, держащую смартфон:
– Барышня… а, барышня?! А для чего снимаете-то?! А? Где потом посмотреть-то можно будет?
– Да что вы меня трогаете?! Какой вы грубый! Между прочим, я – популярная влогерша!
Степан Стрюцкий приложил ладонь к груди:
– Да вы что?!
– Да! Я снимаю видео для собственного канала… У меня шестьдесят пять тысяч подписчиков! И вы все тоже подписывайтесь! Кому интересно, я дам ссылочку!
Степан Стрюцкий осушил свой бокал и спросил:
– А чего снимаете?
– Как «чего»? Жизнь свою!
Субтильный мужчина в коричневом жилете и клетчатых брюках мечтательно проговорил:
– Как же я вам завидую! Какая у вас, должно быть, фантастическая жизнь, коль скоро она достойна, так сказать, мигания пикселя…
– Да уж поди поинтереснее вашей будет… Сами-то кто?!
Субтильный мужчина чуть привстал из кресла, кланяясь:
– Да… почти что никто… А хотелось бы быть… поэтом. Но… меня никто не печатает… Никудышный я, наверное, поэт… Впрочем, не важно… Я – Савелий… К вашим услугам…
Степан Стрюцкий оживился:
– Ой, как интересно… как интересно… И куда же вы путь держите?
– Никуда… Решил развеяться, – поэт задумчиво пригладил волосы. – Знаете, в какой-то момент мне стало казаться, что в Москве я постепенно схожу с ума…
– Ой, а вы из Москвы, да?
– Да…
– Ну и как в Москве живётся?
– Хуже, чем в Питере. Москва какой-то уж совсем бутафорской стала, без лирики, без поэзии… Хотя, думаю, что это мне одному только везде плохо… А всем остальным везде хорошо…
Мужчина с роскошными чернявыми усами сказал:
– Гроші у Москві хороші, а народ – поганий!2
Степан Стрюцкий подался вперёд, пытаясь разглядеть говорившего:
– Простите?
Влогерша затрясла смартфоном перед лицом поэта и захлопала в ладоши:
– Ой, пожалуйста-пожалуйста… Почитайте нам что-нибудь!
– Извините… извините… Я… я… Я стесняюсь… Я… извините… – принялся краснеть поэт.
– Ах, ну зачем же кокетничать, – пожурил его Степан Стрюцкий.
Пассажиры закивали, захлопали, задрожали льдинками в бокалах. Мужчина с роскошными чернявыми усами встал и направился к двери, бормоча:
– Який же нісенітницею ми всі зайняті… Який нісенітницею!..3
Степан Стрюцкий крикнул ему в спину:
– Куда же вы? Мы же с вами ещё не познакомились!..
Мужчина обернулся:
– Мене звати Андрій Скляренко, приємно познайомитися! – он помолчал, почесал щёку. – Ви тут вечори вечеряєте, кришталем дзвените, ледве чи вірші не читаєте… А там мужики вмирали… Наші і ваші! Жінки і діти… Вже не пам’ятаєте? Як все нерозумно… Як все безглуздо… Як нам тепер в очі один одному дивитися? Що ж нам тепер робити між собою? – он снова помолчал. – А зараз я піду… Втомився я… На добраніч!..4
Андрій Скляренко кивнул и вышел из лаунж-бара. Степан Стрюцкий снова попытался осушить свой бокал, но тот был пуст. Вокруг зашептались, заудивлялись, закашляли. Поэт, обескураженный, свалился в своё кресло и пробормотал:
– Это он про войну что ли? Я просто… не всё понял… Но… но он же прав… по сути… Я же и сам всё знаю!.. Я же и сам про эту войну писал!.. Но что ж теперь… Что ж теперь нам делать? Совсем не жить что ли?!
Пожилой мужчина в полинявшем кардигане и круглых очках закивал, вскочил со своего места, принялся ходить меж кресел маленькими шаркающими шажками, приговаривая:
– Да-да, он прав! Прав! Какие мы все… забыли… уже забыли… Как будто бы и не было ничего… А у меня… да я… Да сам-то я!.. Чистокровный… наполовину… У меня мамка из-под Чернигова!
Степан Стрюцкий, живописно демонстрировавший официантам пустоту в своём бокале, получил свежий дижестив, заметно оживился и сказал:
– Давайте продолжать вечер, а?
Пожилой мужчина в полинявшем кардигане и круглых очках отрицательно замотал головой:
– Да уж неловко как-то… теперь-то…
– Неловко?.. Хм… И что же теперь делать? Молчать? Нет и нет! Исключено!!! Предлагаю вернуться в недавнее приятное расположение духа… и продолжить наш вечер!
– Верно… А то больно скучно… – подала голос Клавдия, и пайетки на её вечернем платье взблеснули инфернально.
Степан Стрюцкий подмигнул Клавдии, схватил за рукав полинявшего кардигана пожилого мужчину, очутившегося поблизости, и безапелляционно выкрикнул:
– Извольте сообщить, как вас звать-величать?
Тот остановился, растеряно развёл руками:
– Евграф Петрович Бабочкин…
– Евграф Петрович! Приятно познакомиться! – зачем-то обрадовался Стрюцкий, схватил его ладонь и принялся трясти.
Бабочкин отпрянул, вырвал руку и вернулся на своё место. Влогерша поднесла к его лицу смартфон. Степан Стрюцкий обрадованно закивал и с нажимом сказал:
– Рассказывайте, Евграф Петрович, рассказывайте…
– Мне 63 года, – нехотя начал Бабочкин, – я актёр… на пенсии… В Ленинграде родился, полжизни прожил. Теперь в Петербурге живу. А нынче вот плыву… с вами… за весной… Ведь так не бывает… так не должно быть… чтобы 90 дней… а то и дольше… и всё одно – февраль! А я весну люблю… Апрель… Я прежде думал, что с весной политики намудрили… специально… из-за выборов… Но теперь мне кажется, что… Я не знаю… но Андрій прав! Люди вмирали! Наши с вами! Общие… А мы… живём… как ни в чём не бывало… Стыдно нам всем должно быть!.. Стыдно… Вот она… в чём-причина-то! Вот почему к нам весна не приходит!
Дядя, после смерти матери забравший маленькую племянницу к себе, или родной отец, бросивший семью несколько лет назад. С кем захочет остаться ребенок? Трагическая история детской любви.
Рассказы, написанные за последние 18 лет, об архитектурной, околоархитектурной и просто жизни. Иллюстрации были сделаны без отрыва от учебного процесса, то есть на лекциях.
Что делать монаху, когда он вдруг осознал, что Бог Христа не мог создать весь ужас земного падшего мира вокруг? Что делать смертельно больной женщине, когда она вдруг обнаружила, что муж врал и изменял ей всю жизнь? Что делать журналистке заблокированного генпрокуратурой оппозиционного сайта, когда ей нужна срочная исповедь, а священники вокруг одержимы крымнашем? Книга о людях, которые ищут Бога.
В психбольницу одного из городов попадает молодая пациентка, которая тут же заинтересовывает разочаровавшегося в жизни психиатра. Девушка пытается убедить его в том, что то, что она видела — настоящая правда, и даже приводит доказательства. Однако мужчина находится в сомнениях и пытается самостоятельно выяснить это. Но сможет ли он узнать, что же видела на самом деле его пациентка: галлюцинации или нечто, казалось бы, нереальное?
Книга Андрея Наугольного включает в себя прозу, стихи, эссе — как опубликованные при жизни автора, так и неизданные. Не претендуя на полноту охвата творческого наследия автора, книга, тем не менее, позволяет в полной мере оценить силу дарования поэта, прозаика, мыслителя, критика, нашего друга и собеседника — Андрея Наугольного. Книга издана при поддержке ВО Союза российских писателей. Благодарим за помощь А. Дудкина, Н. Писарчик, Г. Щекину. В книге использованы фото из архива Л. Новолодской.
Сборник юмористических миниатюр о том, как мы жили в 2007—2013 годах. Для тех, кто помнит, что полиция в нашей стране когда-то называлась милицией, а Обама в своей Америке был кандидатом в президенты. И что сборная России по футболу… Хотя нет, вот здесь, к сожалению, мало что поменялось. Ностальгия полезна, особенно в малых дозах!