Узкое ущелье и Чёрная гора - [10]
И вот египтологи нашли корреспонденцию этого царя-«еретика» и не только нашли, но и смогли прочитать. Из писем им стала ясна картина политической обстановки в Египте и Передней Азии. Но что дали эти письма хеттологам?
В обширной корреспонденции, найденной в Амарне, имелось также два письма фараону от хеттских царей и многочисленные сообщения о мятежных действиях хеттских военных отрядов у сирийской границы. Некоторые письма разъясняли значение царей других народов (например, народа митанни), которые до этого были известны только по названиям. При этом были найдены и письма с самыми беззастенчивыми просьбами о подаянии. Посылали их государи, которые смело называли египетского фараона «братом», но, если они просили для своего гарема дочь фараона, им с пренебрежением отказывали. В то же время собственных дочерей они вынуждены были посылать в гарем египетского фараона.
Тушратта, царь Митанни, писал фараону Аменхотепу III (предшественнику Эхнатона): «Ты поддерживал очень тесную дружбу с моим отцом. Теперь, когда мы заключили дружбу, она в десять раз больше дружбы с моим отцом. И теперь я говорю своему брату: пусть мой брат уделит мне в десять раз больше, чем моему отцу! Пусть мой брат пришлет мне очень много золота, бесчисленные количества золота пусть пришлет мне брат мой, пусть мой брат пришлет мне больше золота, чем моему отцу!» Это не специально ото-оранное письмо — это типичное явление для переписки того периода. Но, конечно, не эти письма с просьбой о подаянии способствовали дальнейшему развитию исследования в области хеттологии, хотя для установления хронологии истории Передней Азии они были очень важны. Большое значение имели подлинные письма хеттов. Наиболее интересной вскоре стала считаться табличка, содержащая поздравление «от царя хеттов» с благозвучным именем Суппилулиумас, адресованная Эхнатону, царю-«еретику», по поводу его вступления на престол. Найденные в Амарне письма в своей совокупности впервые доказали, что Хеттское царство не только бесспорно было великой державой, но что хетты ни в коем случае не могли происходить, как считали раньше, из Северной Сирии. Стало ясно, что они переселились в Сирию из Малой Азии, хотя не было еще известно точно, когда именно. Итак, благодаря найденным в Амарне письмам удалось сделать два важных вывода. Во-первых, письмо Суппилулиумаса (благодаря тому что оно было обращено к царю Эхнатону, даты жизни которого уже были известны) дало возможность установить дату начала жизни одного из царей хеттов.
Во-вторых, все письма подтверждали то, что заявляли Сейс и Райт: Хеттское царство являлось великой державой и хетты переселились с севера.
Востоковедческой науке очень повезло, что большинство писем, найденных в Амарне, удалось прочитать сразу. Но вскоре, как ни странно, оказалось, что, собственно, для изучения хеттов гораздо большее значение должны были приобрести два письма, которые прочесть не удалось.
Их называли «письма из Арцавы», так как они, хотя и написанные уже известной клинописью, «о на непонятном языке, были обращены к царю Арцавы. По разным причинам предполагают, что Арцава находилась в Южной Анатолии. Возможно, что эти письма исчезли бы в архивах музеев, если бы французский археолог Е. Шантре не нашел в 1893 году в Богазкёе фрагменты глиняных табличек, бесспорно составленных на том же неизвестном языке «арцава». Так возникла новая проблема: существовал ли народ, объединенный языком арцава, который одновременно господствовал в северной излучине Галиса и на средиземноморском побережье Малой Азии?
Проблема была столь важной, что несколько лет спустя заставила одного ученого, бывшего ассириолога, отдать все свои силы на ее решение, — и он нашел его. Но прежде чем описывать эти события, хотелось бы рассказать, как во времена, когда вопрос был еще неясен, производились раскопки, вызванные при отсутствии определенных знаний исключительно любовью к открытиям. Мы ограничимся этим единственным примером из числа многих, которые здесь приводить не будем.
Небольшое путешествие послужило толчком для начала первых раскопок в стране хеттов.
Путешествуя по юго-востоку Турции, археологи Отто Пухштейн, Карл Хуманн и доктор фон Лушан узнали, что недалеко от них, в Зинджирли, обнаружены интереснейшие рельефы. Пухштейн и фон Лушан, хотя времени было в обрез (оставалось всего два дня до отъезда), поспешили посмотреть их. Они сразу нашли восемь рельефных плит in situ, т. е. на первоначальном месте и в первоначальном положении.
Правда, радость открытия была омрачена тем, что плиты незадолго до них уже обнаружил Хамди-бей, генеральный директор музеев Турции. Однако оставалась надежда, что земля, едва тронутая здесь раскопами, хранит еще неизмеримо больше памятников.
Четыре года спустя, в 1888 году, при поддержке недавно образованного в Берлине Восточного комитета Хуманну удалось получить от главной администрации королевских музеев разрешение отправиться в Константинополь, сделать заявку на концессию и подготовить экспедицию.
