Ужин в раю - [13]
Подсознательно она и впрямь всё больше приближала свою речь к формулам древних заклинаний, инстинктивно найденных когда-то людьми, встретившимися лицом к лицу с вестниками богов и грозных духов, дарителей и похитителей душ.
И речь её всё больше и больше концентрировалась вокруг тех точек, тех частей тела, что находятся под особым покровительством этих древних богов.
Лизать… Сосать… Спускать… Сосать… Лизать…
Плоть. Край. Хрип… хр… ёб… мать… сосать..
Твою. Мою. Его. Бл… Блядь. Сосать. Грязь. Го… говно… хр х… хуй… накр… анкрыл… пиз… пизда… пиздой накрылся.
Накрылся мир покровом божьим.
Пиздою богоматери. Пи… писа… сса… ег… ссать. Ссать! Сосать!
Ёб… и о б… Иов… Иов в гное. Гнойный праведник. Оппонент Господа. Диссидент библейский.
А ты способен убить Левиафана?
Нет?! Тогда сиди и не выёбывайся!!
— Я ему и говорю: «Не выёбывайся!» Чего, типа, за волосы сразу?! Тоже мне, крутой нашёлся! А он…
Ах, болтай, болтай!
Слова твои — щит твой.
Но правилен ли путь твой? Праведен ли?
Нет защиты нечестивому. И щит его — щит картонный.
— Здесь поворот, — сказал Кашин. — Да не волнуйся ты, приехали уже почти.
Машина свернула с шоссе.
Переваливаясь с бока на бок, покатила медленно по грунтовой просёлочной дороге. Плавно покачиваясь, в облаке враз поднявшейся от её движения белой, мучнистой, хрустящей на зубах пыли.
— Может, окно закроем? — предложила Татьяна. — У меня насморк…
— Солнце, — ответил Кашин. — Мужик на солнце всё никак налюбоваться не может. А у меня окна тонированные. Ты уж потерпи, я медленно поеду.
— Чего это он солнца не видел? — спросила Татьяна. — И где это? На зоне, что ли? Или в чулане каком жил?
— Хуже, — ответил Кашин. — В ванной полночи проторчал… Так ведь, Сергей?
И опять я не вздрогнул. А, наверное, должен был бы.
Впрочем, похоже было на то, что с потерей разума я потерял и способность удивляться.
Оно и к лучшему. Самое безопасное и подходящее занятие было в моём положении — сидеть и смотреть на небо. И на медленно проплывавшие волны травы, пробегавшие почти вровень с краем опущенного стекла, мерно перекатывавшиеся под потоками нагретого солнцем, медового, сладкого, душистого полевого ветра.
«Дыши… Дыши глубоко… Тяжесть прошла. Стало так легко. Так легко и просто жить. Без сомнений. Без вопросов. Ты теперь лёгкий. Очень лёгкий. Почти невесомый. Держись крепче! Не высовывай голову из машины! Порыв ветра подхватит тебя, понесёт прочь, словно спутанный пучок сухой, прошлогодней травы. Ты полетишь над землёй, то опускаясь вниз, то поднимаясь вверх. Кружась и кувыркаясь. Задевая верхушки трав и цепляясь за густой кустарник, что буйно разросся по холмам и горкам этой благословенной Господом земли, ты пронесёшься над широкими полями, до краёв наполненными пьянящими запахами цветов, ты полетишь, лёгкий и безгрешный, туда, к глубокой, густой синеве, что тяжёлым краем своим упирается в срезанный, обрубленный край полевой земли, самим стыком этих краёв образуя границу Ойкумены. И там, где кончается земля и начинается небо, заблудившиеся облака, как тучные, кроткие коровы, бродят по влажным лугам, пасутся на усыпанных одуванчиковым золотом полянах. А к вечеру пастух их, архангел светлый, затрубит в трубу… И тогда…»
— Облака станут обителью вашей, — сказал Кашин.
И, сбросив скорость, повернул с грунтовой дороги на заросшую травой, утонувшую в жидкой, никогда не просыхающей грязи тропу, сжатую с боков привольно разросшимися зарослями ядрёной сельской крапивы и широченных лопухов, чьи огромные листья бесцеремонно прошлись по бортам машины, словно ощупывая её.
Машина, раскачиваясь уже не медленно и размеренно, а скорее подлетая и дёргаясь, словно валкая яхта на крутой волне, взвывая мощным своим двигателем и чиркая время от времени днищем по кочкам, бесстрашно пошла вперёд, подминая бампером брызгавшие соком стебли.
— И плоть Господа — пищей вашей, — добавил Кашин, выворачивая руль, чтобы не налететь на вывернувшийся из земли камень.
— Чего это? — забеспокоилась Татьяна. — В глушь какую-то заехали… Ближе нельзя, что ли? И как я выбираться отсюда буду, интересно?
— Не ссы, выберемся, — ответил Кашин. — Тут место тихое, хорошее. Сама увидишь. Да, кстати, и приехали уже почти. Сейчас… развернуться тут только…
Да, я и сам уже видел, что мы добрались. Доехали. Это было очевидно просто потому, что дальше ехать было некуда. Совершенно некуда.
Заросшая тропинка оборвалась, выведя нас на небольшую, с трёх сторон скрытую деревьями поляну на краю тёмного, дремучего леса.
Я и представить себе не мог, что где-то рядом с такой знакомой мне дорогой, шоссе, по которому я проезжал бесчисленное количество раз, пусть и в стороне, но всё таки достаточно близко, могут существовать такие дикие, заброшенные места.
Впрочем, мне, городскому жителю, и окрестности города были почти неизвестны, а уж с дороги съезжать для подобных путешествий и вовсе в голову не приходило.
Пожалуй, я уже порядком отвык и от самого обычного леса.
И тем поразительней и необыкновенней была открывшаяся мне картина.
Прямо посредине этой поляны, в тени деревьев, до половины скрытые травой, стояли каменные столбы. Пять столбов, расположенных полукругом.
«Проклятая планета! Дикий мир: ни пройти, ни проехать. Только вертолётами, а по равнинам — глиссерами на воздушной подушке. Вертолёты, правда, дикари научились сбивать. И глиссеры уничтожать научились… Плохие у них привычки, у этих животных. Дрессирует их кто-то, что ли?».
Остросюжетный бизнес-роман о крупном холдинге казино и игровых автоматов, действующем в России накануне запрета игр на основной территории страны.
В этом селении есть обычай: чтобы стать полувзрослым, надо сходить в лес поохотиться на Буку.
В 1980 году на верфи «Мейер» в немецком городе Папенбурге был построен паром, который через четырнадцать лет вошел в историю под именем «балтийский Титаник».В ночь с 27 на 28 сентября 1994 года паром «Эстония» затонул в штормовом Балтийском море на полпути между Таллином и Стокгольмом. Это, пожалуй, единственное, что известно нам достоверно об одной из величайших трагедий бурных 90-х годов двадцатого столетия.Предлагаемый вниманию читателей роман — одно из немногих художественных произведений (а может быть, пока и единственное в своем роде), рассказывающих о неизвестных доселе событиях, предшествовавших этой катастрофе.
Талантливое произведение современного автора в детективном жанре. «Этот чёртов доктор! Что он сделал с этими пациентами? Что за программу он в них вложил? Вы не контролируете его, полковник. Нет! Он водит вас за нос, он дурачит вас, а с вами — и всё Управление. Вы дали ему необходимые ресурсы, финансирование, вы позволили отбирать больных, вы предоставили специалистов по боевой подготовке! …Что они натворят? И где их теперь искать?».
Удивительная и необыкновенная любовно-мистическая история, произошедшая на берегу южного океана, на несколько дней и ночей ставшего местом пересечения реалий земного и потустороннего бытия.
Дмитрию 30, он работает физруком в частной школе. В мешанине дней и мелких проблем он сначала знакомится в соцсетях со взрослой женщиной, а потом на эти отношения накручивается его увлеченность десятиклассницей из школы. Хорошо, есть друзья, с которыми можно все обсудить и в случае чего выстоять в возникающих передрягах. Содержит нецензурную брань.
Я снова проваливаюсь в прошлое, а больше ничего не осталось, впереди вряд ли что произойдет. Восьмидесятые, новая музыка из-за «железной стены», рок-клуб, девяностые. Еще все живы и нас так мало на этой планете. Тогда казалось – сдохнуть в сорок лет и хорошо, и хватит. Сборник рассказов про близкие отношения и кровавый веер на стенах… Содержит нецензурную брань.
Ядерная война две тысячи двадцать первого года уничтожила большую часть цивилизации. Люди живут без света, тепла и надежды. Последний оплот человечества, созданный уцелевшими европейскими государствами, контролируют монархия и католическая церковь во главе с папой римским Хьюго Седьмым. Но кто на самом деле правит балом? И какую угрозу ждать из безжизненных земель?Содержит сцены насилия. Изображение на обложке из архивов автора.Содержит нецензурную брань.
Иногда жизнь человека может в одночасье измениться, резко повернуть в противоположную сторону или вовсе исчезнуть. Что и случилось с главным героем романа – мажором Алексеем Вершининым. Обычный летний денек станет для него самым трудным моментом в жизни. Будут подведены итоги всего им сотворенного и вынесен неутешительный вердикт, который может обернуться плачевными и необратимыми последствиями. Никогда не знаешь, когда жестокая судьба нанесет свой сокрушительный удар, отбирая жизнь человека, который все это время сознательно работал на ее уничтожение… Содержит нецензурную брань.
Кирилл Чаадаев – шестнадцатилетний подросток с окраины маленького промышленного города. Он дружит с компанией хулиганов, мечтает стать писателем и надеется вырваться из своего захолустья. Чтобы справиться с одиночеством и преодолеть последствия психологической травмы, он ведет дневник в интернете. Казалось бы, что интересного он может рассказать? Обычные подростковые проблемы: как не вылететь из школы, избежать травли одноклассников и не потерять голову от первой любви. Но внезапно проблемы Кирилла становятся слишком сложными даже для взрослых, а остальной мир их не замечает, потому что сам корчится в безумии коронавирусной пандемии… Содержит нецензурную брань.
Первая часть из серии "Упадальщики". Большое сюрреалистическое приключение главной героини подано в гротескной форме, однако не лишено подлинного драматизма. История начинается с трагического периода, когда Ромуальде пришлось распрощаться с собственными иллюзиями. В это же время она потеряла единственного дорогого ей человека. «За каждым чудом может скрываться чья-то любовь», – говорил её отец. Познавшей чудо Ромуальде предстояло найти любовь. Содержит нецензурную брань.
В мистико-эротическом триллере Андрея Матвеева «Летучий Голландец» наворочено столько безумия, что не пересказать.Действие семи частей книги происходит в семи экзотических странах, по которым путешествует центральный персонаж — молодой человек с наружностью плейбоя и замашками авантюриста-экстремала. Ценнейшая часть его багажа — мини-холодильник, где хранится пробирка со спермой безвременно погибшего друга детства героя; цель увлекательного странствия — поиск той единственной женщины, которая достойна принять эту сперму в себя и зачать ребенка, чей биологический отец по прозвищу Палтус давно превратился в зловещий призрак…Действительно: сперма Палтуса стучит в его сердце!
Если и существует феномен интересного чтения, то роман М.Уржакова тому пример. И уже тем, как лихо закручена одна линия леди Дианы Спенсер (той самой), чего стоит. И географической безграничностью повествования: от злачных мест загнивших от пресыщения европейских столиц до расцветающей под живительными лучами учения чухче Северной Кореи. Да-да, Ким Ир Сен тоже один из персонажей. Как, впрочем, и Слава Бутусов с Умкой (Умецким), Шевчуком из «ДДТ» и др., вплоть до размякшего под кумаром дальневосточной конопли реального (раз из жизни) и символического (раз из совкового прошлого) старшины внутренних войск Урумбека Маменгалиева.
Роман Юрия Баркова «Запретный дневник» был представлен в 2003 году на московском конкурсе «Русский Декамерон». Автор — не родственник известного в XVIII веке Ивана Семеновича Баркова, написавшего «Девичью игрушку», но по духу близок ему, хотя и пишет прозу. В центре внимания романа отношения главного героя с… иконой Девы Марин. В нем эротика переплетается с философскими рассуждениями о высшем смысле человеческого существования.Мы предлагаем читателю самому составить представление о столь неожиданном проявлении чувств.