Ужин в центре Земли - [33]

— Хочу. Чуть более опасный вид был бы кстати.

— Чтобы отпугнуть официанта, который пришел тебя убивать?

— Да, из-за него.

— Огромного страха ты пока не нагоняешь. Но хотя бы похож на настоящего: паспорт, деньги — все как положено. Но разве тебе не следовало бы иметь пять паспортов или пистолет?

— Паспорта — это в кино только бывает, а пистолет — для другой категории шпионов. Если сюда придут французы меня арестовывать, хорош я буду с несколькими паспортами. Как мне тогда выкручиваться?

— А как ты им объяснил бы паспорт в двери?

— В одном случае — странное поведение, в другом — явное нарушение закона.

— Ладно, как бы то ни было, я готова гораздо доверчивей, чем они, выслушать, во что ты угодил.

— А ты? — спрашивает Z, распределяя деньги — что-то по карманам, что-то в кожаную сумку. Потом встает на колени и достает из-под тахты еще один пакет, который был приклеен скотчем.

— Что — я?

— Ты тоже угодила? Или нет? — спрашивает он, вставая.

— Потому что мы неделю провели вместе? Потому что мы занимались сексом и принимали вдвоем ванну, потому что я приготовила тебе ужин и купила соль?

— Ну, примерно так, из-за всего этого, да. Потому что у нас образовалось что-то новое и хорошее.

— Раньше ты говорил одно, теперь другое. Твои проблемы все-таки заразные? И теперь, поскольку меня засекли, я подцепила шпионаж, как венерическую болезнь? Чушь какая-то.

— Ты можешь поехать домой.

— А доберусь я до дома?

— Почти наверняка доберешься. Почти наверняка все будет хорошо.

— «Почти»?

— Ты связана со мной сейчас, и, к сожалению, ты сейчас в некотором смысле помечена.

— «Помечена»? — Она впервые выведена из равновесия. — Это мне уже совсем не нравится.

— Я просто хотел сказать, что они сочтут разумным взять тебя на заметку. Но ты ничего не нарушила. Они увидят, что ты невинна и что нет смысла тратить на тебя ресурсы.

— Когда они это увидят?

Z стоит, дает ей время, пытается быть терпеливым, но положение аховое, медлить нельзя никак. У гугенота, если он в здании, уже была масса времени, чтобы подготовиться к тому жуткому делу, какое его послали совершить. Каждая секунда задержки работает в его пользу.

— Мне надо куда-нибудь отправиться, — говорит Z, — в отель, в хостел, куда угодно. Хотя бы на одну ночь. Чтобы там обдумать следующий шаг. Но уходить надо немедленно.

— И ты хочешь, чтобы я отправилась с тобой?

— Хочу, чтобы ты поступила так, как тебе хочется.

— Если я поеду домой и постараюсь про тебя забыть, ты можешь обещать, что за мной не придут и не начнут меня пытать? Я бы не хотела, чтобы меня окунали в воду и заставляли говорить. У меня с детства этот кошмар.

— Я был бы очень удивлен, если бы это случилось.

— Умеешь, однако, убеждать, — замечает она.

— Нет-нет, могу обещать, — поправляется он. — Этого не будет. Ты в безопасности. И твои соседки по квартире в безопасности. Прости, я не так выразился.

Официантка, поджав губы, сдвигает их сначала влево, затем вправо и морщит свой безупречный нос самым соблазнительным образом.

— Тот самый момент, — говорит Z, — когда тебе решать, со мной ты или нет.

Официантка думает, постукивая ногтем по сломанному зубу, словно проверяя, не восстановился ли он сам собой.

— Ну, допустим, мы вместе. И куда?

— Более-менее куда угодно, лишь бы убраться отсюда.

Задумчиво щелкнув ногтем по зубу еще три раза, официантка опускает руку:

— Так, допустим, я с тобой. Но…

— Что?

— Хостел исключается. Моя жертвенность, даже приключения ради, имеет свой предел.

— Выбирай, куда.

— Ты точно не сделаешь так, что меня убьют?

— Не убьют и в воду не будут окунать. Если мы отсюда выберемся, наверняка нет. Если им не надо будет брать нас врасплох, если они увидят нас вдвоем в общественном месте, ничего страшного. Совершенно ясно, что тем, кто хочет со мной переведаться, нужен я один.

— Переведаться?

— Захватить меня, пытать меня, может быть, убить, если первое и второе не получится.

— Тогда один только вопрос еще перед первым в моей жизни побегом. Ответишь, и я с тобой.

— Как в сказке.

— Вроде того.

Z расправляет плечи, отряхивает руки, кивает:

— Я готов. Спрашивай.

— Скорее ради моего отца, чтобы он был доволен. Уж так он меня воспитал, что мне это важно, какая бы я ни была непослушная социалистка, готовая спать с незнакомцем.

— Я уважаю такие вещи.

— Ну, так скажи мне, агент. То, что ты делаешь, хорошо для евреев?

2014. Лимб

Ох, как он его мучит, этот звук выстрела. Генерал практически вскакивает с кресла.

Он роняет газету на столик. Но газета летит дальше — столика нет.

Генерал обнаруживает его позади себя, он придвинут к стене под тканым рукоделием Лили. На нем вместо чашки, из которой он пил чай, стоит маленький глиняный ханукальный светильник в застывших подтеках воска. Ханукия трогательно неправильной формы, выдавленные карандашом гнезда для свечей, которые сгорят слишком быстро, расположены чересчур близко друг к другу. Школьный шедевр одного из его внуков.

Это заставляет Генерала улыбнуться — тем более что между ножками столика он замечает смятую фольгу от праздничной шоколадной монеты.

Он не может понять, почему светильник до сих пор выставлен, а пол не подметен, ведь уже октябрь, скоро будет год, как прошел праздник.