«Ужас Мой пошлю пред тобою». Религиозное насилие в глобальном масштабе - [43]

«А что же светские люди, которые не живут религиозной жизнью?» – спросил я. «Они напоминают ходячие трупы», – ответил Абухалима.

Абдель Азиз Рантиси и «живые бомбы» ХАМАС

Хоть и при менее колоссальных, чем Всемирный торговый центр, мишенях, серия атак террористов-смертников, которую предприняли связанные с радикальным палестинским движением ХАМАС исламские активисты в Иерусалиме, Тель-Авиве и повсюду в Израиле, вселяли такой же ужас. Столь же чудовищно-отчаянными их делало то, что они обрушивались на людей, которых традиционно считают нонкомбатантами, и еще их цель – привлечь внимание всего мира к религиозным и политическим заявлениям их организаторов. Как и в случае с терактами в ВТЦ в 1993 и 2001 годах, предполагаемая аудитория включала не только непосредственных наблюдателей, но и всех, кто ужаснется, узнав об этом из СМИ. В противостоянии палестинцев с израильтянами жертвы исламских мучеников-самоубийц вызвали мощный ответный удар со стороны Израиля, выведя конфликт на новый уровень и еще сильнее его обострив.

Для множества людей, наблюдавших за ними даже на расстоянии, взрывы в Иерусалиме и Тель-Авиве казались еще кошмарней из‐за ясного понимания, что для их совершения террористы намеренно убивали себя. Кто вообще на такое способен, зачем это может кому-то понадобиться? Ответы на эти вопросы следовало искать у тех, кто участвовал в терактах напрямую. Однако поскольку «состоявшийся» террорист-смертник не может дать интервью по определению, я решил, что наилучший способ услышать их голоса – посмотреть видеозаписи, которые многие из них оставляли накануне миссии.

Подобного рода завещания, снятые обычно достаточно топорно, делались их соратниками из ХАМАС отчасти с целью сохранить об этих юношах память, а отчасти – чтобы вербовать с их помощью других потенциальных добровольцев. Эти записи подпольно циркулировали в палестинском сообществе в Газе и городах на Западном берегу. Те, которые мне посчастливилось посмотреть, принадлежали двум американским ученым – Анн-Мари Оливер и моему бывшему студенту Полу Штайнбергу, который когда-то жил в Газе, где исследовал феномен «живых бомб» и посмертное почитание юношей-смертников[179].

На одной из самых трогательных записей в их собрании запечатлен смазливый молодой человек не старше восемнадцати лет: говоря о предстоящей жертве, он выглядит на удивление счастливым. Оливер и Штайнберг прозвали его «смеющийся мальчик». Видео снято на улице: там видны большая скала и куст. Одет он в некое подобие модной джинсовой куртки, его темные волосы и улыбчивое лицо залиты солнечным светом. Хотя для миссии, на которую собираются он и его друзья, нужна будет прежде всего пластичная взрывчатка – они либо обвяжутся ею вокруг пояса, либо набьют ею рюкзак, – в руках у него автомат; по всей видимости, чтобы создать на записи воинственное настроение.

«Завтра будет день встречи, – объявляет смеющийся мальчик, – день встречи с Господом Вседержителем». И далее он говорит, что он и его товарищи «прольют свою кровь за Божье дело, из любви к родной земле, за вольность и славу народа, чтобы Палестина оставалась мусульманской, а ХАМАС оставался горящим факелом на пути заблудших, мучимых и угнетенных, [и] ради освобождения Палестины»[180].

Еще один доброволец, уже на другом видео, объясняет, что все мы однажды умрем, но счастливец – тот, кто может сам избрать свою судьбу. «Кто-то, – говорит он, – упал с осла и погиб, кого-то его осел затоптал насмерть, многих сбивают машины или у них инфаркт, некоторые срываются с крыш». Однако же, добавляет он, «как по-разному можно умереть!» – имея в виду, что избрать мученичество – это редкая возможность, за которую он благодарен. «Поистине, есть только одна смерть, – цитирует он слова знаменитого исламского мученика, – и пусть свершится она на путях Божьих»[181].

Юноши на этих записях выглядят столь невинно и жизнерадостно, что зрителю невольно хочется отмотать время назад и остановить их, не дав исполнить свою смертоносную миссию. Но какую бы то ни было симпатию к ним намного перевешивают горечь потери и сожаление по их жертвам, которым никогда не приходилось выбирать, отдавать или нет свои жизни ради успеха этих насильственных предприятий.

Вот лишь один пример. Несколько лет назад одним солнечным летним утром автобус, набитый спешащими на учебу и службу школьниками и полицейскими, шел по обычному маршруту в густонаселенном районе в северной части Иерусалима неподалеку от кампуса Еврейского университете у горы Скопус, застроенном большими известняковыми домами. В 7:55 очень напоминающий «смеющегося мальчика» одиноко сидевший на галерке араб внезапно запустил руку в сумку и подорвал чудовищной мощности заряд. Позднее полиция выяснила, что в сумке было порядка десяти фунтов химической взрывчатки – трипероксида ацетона[182]. Мощность взрыва была такой, что сам араб, сидевший рядом с ним американский турист и еще три израильтянина обратились в пепел мгновенно. Кроме того, заряд пробил стенку автобуса и сжег другой такой же, ехавший рядом. Пять человек из числа пассажиров обоих автобусов и прохожих было убито, еще 107 – ранено.