«Ужас Мой пошлю пред тобою». Религиозное насилие в глобальном масштабе - [39]
Некоторые исследователи взрыва во Всемирном торговом центре заявляют, что Абухалима был «мозгом» всего предприятия, хотя этим зловещим титулом иногда награждают и его соратника Рамзи Юсефа, который был племянником Халида Шейха Мохаммеда[162]. Юсеф – очевидное переходное звено от этого теракта к 11 сентября, бен Ладену и связанной с «Аль-Каидой» более обширной джихадистской организации. Однако ответственным за подготовку теракта был именно Абухалима. На суде его представляли в качестве ключевого организатора той атаки: согласно свидетельствам, он заведовал складом в Нью-Джерси, где делали взрывчатку и хранили соответствующие материалы. Он был также замечен в группе людей, которые в ночь перед взрывом на взятом напрокат грузовике останавливались на заправке, чтобы доехать до самого ВТЦ, где встали на местной парковке. Когда в полдень 26 февраля 1993‐го прогремел взрыв, некоторые утверждали, что видели Абухалиму через дорогу от башен, в разделе классической музыки магазина J&R Music: тот нетерпеливо смотрел в окно, а когда увидел, что из подвала вылетело лишь небольшое облачко дыма, будто бы выказал разочарование незначительным ущербом от взрыва[163]. Если бы взрывчатки было чуть больше, а грузовик на подземной парковке стоял иначе, он мог бы снести всю башню, которая с немалой вероятностью завалилась бы набок и увлекла за собой вторую. Вместо шести погибших такой взрыв мог запросто унести жизни даже и двухсот тысяч, в том числе свыше пятидесяти тысяч работников ВТЦ, столько же зашедших в Центр в тот день посетителей плюс еще сотню тысяч жизней людей в близлежащих зданиях, которые тоже были бы уничтожены, случись башням упасть. Понятно, что если Абухалима ждал бедствия таких масштабов, столь скромный хлопок должен был его разочаровать. Однако до того, как 11 сентября башни все-таки рухнули, в общественном сознании это событие стало одним из важнейших терактов в американской истории.
Две наши беседы с Абухалимой были организованы в пустовавшей до тех пор комнате для посетителей тюрьмы строгого режима в Ломпоке, штат Калифорния, которую презентуют как «новую скалу», потрясающе надежную преемницу заброшенной тюрьмы Алькатрас в заливе Сан-Франциско. Абухалиму привели на встречу в наручниках и в сопровождении трех охранников. Одетый в зеленую тюремную робу, он выглядел и впрямь впечатляюще: высокий, рыжеволосый, с веснушчатым лицом. По-английски он говорил легко и свободно, а во время разговора часто наклонялся ко мне и едва не шептал – будто бы чтобы заставить свою речь звучать более весомо и доверительно.
На момент нашей беседы Абухалима еще надеялся, что сможет опротестовать приговор, и поэтому избегал вдаваться в детали суда и самого взрыва. Он утверждал, что абсолютно невиновен, и потом повторял то же самое в письмах. Более того, он почти никогда не говорил с журналистами или учеными якобы из опасения, что его слова исказят или что он окажется «по ошибке замешан» в преступлениях, из‐за которых оказался в тюрьме. Особенно упорно он отвергал обвинения в том, что прямо соучаствовал в подрыве Всемирного торгового центра, за что и получил срок. Абухалима поведал мне о драматической минуте в суде, когда единственного свидетеля обвинения, способного подтвердить его причастность – это был заправщик из Нью-Джерси, несший дежурство, когда экипаж грузовика со взрывчаткой пополнял запасы бензина, – попросили оглядеться по сторонам и сказать, видит ли он высокого рыжего человека, которого видел в ту ночь. Но вместо того, чтобы указать на Абухалиму, заправщик, к немалому удивлению аудитории, ткнул пальцем в одного из присяжных, сказав, что тот был «похож на него»[164]. Поэтому у Абухалимы были причины считать, что улик против него имеется всего ничего, и вполне понятно, что он не хотел обсуждать ни сам взрыв, ни происходившее до или после него. Чтобы увериться в точности цитат, он настоял, чтобы я записывал все наши разговоры на пленку и отправил ему на одобрение копию расшифровки до использования ее в книге. Никаких исправлений он, правда, так и не внес.
Несмотря на внутренние ограничения, что говорить, а что нет, Абухалима весьма красноречиво высказался на тему, которую мне хотелось с ним обсудить, а именно о роли ислама в общественной жизни и его неуклонно растущем политическом влиянии. Кроме того, он охотно рассуждал о терроризме в целом, и в том числе о подрыве федерального здания в Оклахома-Сити. Терри Николс, один из обвиняемых по делу, предстал перед судом как раз на момент нашего второго интервью, и в ответ на мои вопросы Абухалима коснулся того, как продвигается судебный процесс, и помог мне понять, зачем было кому-то устраивать такой взрыв.
