«Ужас Мой пошлю пред тобою». Религиозное насилие в глобальном масштабе - [35]

Но даже когда в 2016‐м вся область была освобождена от ИГИЛ, сразу же вернуться им не удалось, поскольку дома их лежали в руинах, а в деревнях были сплошь минные поля. Кое-кто поклялся не возвращаться. Хотя, учитывая отчаянные обстоятельства беженцев, их чувство беспомощности и понятно – оно вместе с тем и парадоксально, поскольку отчасти ИГИЛ возник в ответ на подобную же беспомощность в другой ситуации. Мусульмане-сунниты в Сирии и Западном Ираке чувствовали отчуждение от властей и поддержали бы любое движение, которое дало бы им ощущение силы. Именно это – хотя и на свой дьявольский манер – и сделал ИГИЛ.

Халиф ИГИЛ Абу Бакр аль-Багдади

Спустя год после вторжения США в Ирак в 2003‐м я прибыл в Багдад, чтобы провести ряд интервью с активистами и религиозными лидерами; с их помощью я надеялся понять религиозный аспект все возрастающего недовольства американской оккупацией страны. В сопровождении коллеги Мэри Калдор из Лондонской школы экономики я посетил одного из глав суннитской общины в его причудливой мечети, построенной Саддамом Хусейном в честь боевой победы после Войны в заливе 1990–1991 годов. Хотя большинство наблюдателей считали, что Ирак в этой войне проиграл, Саддам объявил ее триумфом и в подтверждение построил эту мечеть, назвав ее «Матерью Битв». Ее минареты имели форму различных видов оружия – АК-47, ракетниц и прочего в том же роде. После падения Саддама мечеть впала в немилость и превратилась де-факто в штаб суннитских лидеров, заезжавших в Багдад из провинции Анбар на западе Ирака. Приняли они нас любезно, хотя критикуя оккупацию, и прицепились к моему американскому происхождению.

Рис. 11. Абдул Салам аль-Кубаиси, глава отдела внешних связей Ассоциации исламского духовенства, в багдадской мечети с автором. Фото: Марк Юргенсмейер

«Нам известно, зачем американская армия вторглась в Ирак», – сообщил мне Абдул Салам аль-Кубаиси, высокий бородатый имам и один из руководителей Ассоциации исламского духовенства в провинции Анбар[148]. Поскольку тот же вопрос занимал тогда и многих американцев, мне не терпелось услышать ответ. Нефть или оружие массового уничтожения, как он сказал, тут ни при чем – правление Саддама всегда опиралось на запугивание и страх, и ни того ни другого, как считали иракцы, у него не было. Поэтому на самом деле американцы, как сказал мне имам, хотели удержать Ирак от превращения в исламскую страну и перекроить под себя бывший секулярный режим Саддама, который и так был слабым и уязвимым для исламской революции.

Во главе такой исламской державы, о которой грезил имам, стояли бы суннитские лидеры вроде него самого. Чего он боялся – так это что сунниты лишатся силы, поскольку хотя правление Саддама и было светским, свое суннитское меньшинство он поддерживал. Однако же в постсаддамовскую эпоху в богатых речных долинах от Багдада до Басры к власти начало приходить потеснившее суннитов шиитское большинство. Когда администрация Буша пообещала принести в страну демократию, суннитские лидеры содрогнулись: им казалось как дважды два очевидным, что идея демократии – не что иное, как прикрытие для шиитских сил, которые наплюют на интересы арабов-суннитов в западном Ираке и сделают их гражданами второго сорта.

Поэтому любое движение, обещавшее «поднять с колен» местных суннитов, могло лишь приветствоваться. В 2004 году на суннитской сцене появился «рыцарь в сияющих доспехах» – боевой джихадист из Иордании, Абу Мусаб аз-Заркауи. В молодости Заркауи, выходец из семьи палестинских беженцев, любил наркоту и по-мелкому воровал, но потом пережил обращение в жесткую форму ислама, вдохновленную строгим моральным кодексом популярного в Саудовской Аравии ваххабизма. В ваххабизме же, помимо прочего, допустимой карой для тех, кто угрожает вере, считается обезглавливание.

Созданное им в Ираке движение питалось от этих учений и чаяний суннитов на западе страны, жаждавших освободиться от американской военщины и политического диктата шиитов. Свою группу он назвал «Аль-Каидой в Ираке», рассчитывая на поддержку со стороны международной организации во главе с Усамой бен Ладеном, который после вторжения США в Афганистан и его оккупации скрывался от них в Пакистане, и Айманом аз-Завахири. Однако же отношения между Заркауи и бен Ладеном так и не задались, поскольку Заркауи слишком продавливал свою линию и лидерский стиль. Руководству «Аль-Каиды» не нравились ни его радикальная антишиитская позиция, ни то, что в целях запугивания он чересчур охотно использовал пресловутое обезглавливание, которое, по мнению бен Ладена и аз-Завахири, могло оттолкнуть местных.

Главари «Аль-Каиды» оказались правы: хотя какое-то время при поддержке молодых радикальных арабов-суннитов «Аль-Каида в Ираке» и процветала – особенно после того, как США опустошили в 2004 году город Фаллуджа, – старейшины суннитских племен все сильней ополчались против как авторитаризма Заркауи, так и его непримиримо исламских взглядов. В 2006‐м он остановился в якобы «безопасном» доме в городе Баакуба, где и был убит американскими военными. Новым главой «Аль-Каиды в Ираке» стал египтянин Абу Айюб аль-Масри, который сохранил название организации, но объявил о создании в регионе исламского государства с Абу Омаром аль-Багдади в роли иракского халифа. В 2010 году аль-Масри и аль-Багдади погибли в ходе столкновения с силами США, и бразды правления над их движением оказались у другого иракца, который взял себя имя павшего аль-Багдади и стал называться Абу Бакр аль-Багдади. Но в Ираке от группы, по сути, уже ничего не осталось.