Ужас Иннсвича - [2]

, и побывать в тех же самых местах. Когда-то я стоял перед могилой Эдгара Алана По в Балтиморе только потому, что я знал, что Лавкрафт тоже был на ней раньше. Я даже пытался купить его дом на Бенефит-Стрит 135, но владельцы не захотели продавать его, даже по той высокой цене, которую я им предложил, а это между прочим был старый, потрескавшейся и обросшей лишайником домишко.

Вы, наверное, думаете, что я одержим им? Несомненно. Психиатр назвал бы моё поведение термином, который звучал бы как: Помешательство. Используя слова Лавкрафта, я узнаю, что так отчаянно ищу, только тогда, когда найду это.

Э-э-м, простите меня. Я, пожалуй, должен сказать вам, что я уже нашёл это… в Иннсвиче… К моему большому ужасу.

Я оставил хозяйство на прислугу, они уже привыкли, что я то и дело срываюсь с места и еду в необъяснимые путешествия. Я же, в свою очередь, на этот раз решил последовать маршруту главного героя моей любимой повести «Тень над Инсмутом».

В найденных мной заметках Лавкрафта, купленных у его друга Августа Дарлета, я обнаружил описываемое путешествие от имени Роберта Олмстеда и понял, что этот Олмстед — являлся альтер-эго Лавкрафта, так как они оба являлись любителями древней архитектуры и оба путешествовали по глубинкам Новой Англии, при этом всегда самым дешёвым образом.

Так начинался мой летний отпуск.

Роберт Олмстед отбыл из Ньюбериспорта в Аркхэм 15 июля 1927 года с намерением ознакомиться с архивами архитектуры колониальной эпохи и историй Салемских ведьм, так печально известных в том месте. Поэтому у меня возникло непреодолимое желание повторить путешествие Олмстеда, как можно точнее, чтобы увидеть то, что видел Лавкрафт. Как всегда, я выполнил всё в точности, как и Мастер.

Так началось моё путешествие 15 июля 1939 года. Я покинул Ньюбериспорт с той же автобусной остановки, что и Олмстед. Остановка эта находилась напротив аптеки Хаммонда, располагающейся за площадью Маркет-сквера и отправился в сторону города Салем, который послужил Лавкрафту в качестве прообраза Аркхэма.

Я расположился на переднем сиденье в автобусе, с правой стороны, оттуда мне открылся прекрасный вид через лобовое стекло. Мы ехали всего в нескольких милях от Эссекса, и пейзаж, казалось, стал мрачнее, так что я даже затрудняюсь его описать. Сразу же леса стали какими-то обветшалыми, растительность утратила свой летний блеск, и даже дорога казалась мне какой-то заброшенной. Но в моём уме было что-то, что откладывало рациональное объяснение; я не хотел думать о засухе, которая длилась в течении всего предыдущего месяца и которая, скорей всего, и погубила эту растительность. Неконтролируемая тревога и тьма поселилась в моём сердце по причинам, которые я не мог определить.

Спустя пару часов, через лобовое стекло я наконец заметил первые признаки жизни: захудалый деревянный домик, который, очевидно был жилым, так как рядом с ним находилось ещё одно сооружение, из трубы которого валил дым. Мое внимание привлек и загон для свиней, огороженный грубой проволокой и окруженный менее чем полудюжиной свиней. В воздухе запахло чем-то вкусным, и этот аромат мог исходить только из коптильни. В конце концов, в моё поле зрения попал дорожный указатель и небольшой магазинчик возле дороги. На магазине была вывеска: «ОНДЕРДОНК И СЫН. КОПТИЛЬНЯ. СВИНИНА, ВСКОРМЛЕННАЯ РЫБОЙ».

В тот момент, когда мы проезжали мимо, водитель проворчал:

— Свиней кормят рыбой, фу!

Я спросил его:

— Никогда не слышал о таком раньше. Вы пробовали такое мясо?

Лицо водителя оставалось неподвижным, и сначала я подумал, что он не собирается отвечать.

— Я никогда ничё не покупал у них, и не буду. Точняк, Ондердонк со своим сыном-дегенератом ловит скунсов и выдаёт их за копчённую свинину! Гля, одни и те же пять свиней сидят в загоне почти год. Ясен хрен, он и его ребенок — инстранцы. Они не любят нас, ну а мы — их. — Секундное размышление перевело «инстранцы» как «иностранцы». — Их, так называемый «семейный бизенес», держится на продаже этой помойки, которую вы называете барбекю, простым людям, едущим из Ньюбери в Салем, но мне кажется, что они готовят свою жрачку из иммигрантов! Говорят, много людей пропадает по дороге в тот город…

Водитель запутал меня — ладно шутка про иммигрантов показалась мне совсем не смешной — но что за город он имел в виду?

— Какой ещё город? — я не особо хотел с ним больше разговаривать, но на карте между Ньюбери и Салемом не было никакого другого города.

— Город?

— Вы, наверное, имеете в виду Салем? Hо, до него еще час езды, как минимум…

— Нет, — огрызнулся водитель.

Только сейчас я заметил черты лица водителя, и сразу же вспомнил историю Лавкрафта, в которой водителя автобуса звали Джо Сарджент. Он был проклят этим «Иннсмутским взглядом» и выглядел так же странно, как и многие другие жители Инстмута: узкоголовый, плосконосый, с морщинистой шеей, с немигающими выпуклыми глазами… Роберт Олмстед почувствовал спонтанное отвращение к Сардженту, когда впервые его увидел. Этот человек, к моему гигантскому удивлению, похоже послужил Лавкрафту прообразом его книжного персонажа. Однако этот парень, хотя и был угрюмым, был обычным работягой.