Увидеть свет - [31]

Больше не коснувшись темы понимания убийцы, Алекс заставил Доминика вспомнить все дни, когда происходили преступления, чтобы выявить, действительно ли никто и ничто не сможет доказать, что Вэйл не совершил ничего ужасного.

В этом, возможно, и не находилось утешения — потому что мольберты и краски не говорят — но всё же было что-то успокаивающее.

* * *

О Саманте рассказывали много и охотно. Никому не нужная при жизни, она стала самой важной персоной после смерти. Утренние новости, ток-шоу и программы обозревателей — никто не забыл упомянуть о судьбе Ричардс. Доминик почти возненавидел её имя, так часто пришлось слышать его за последние сутки.

Утром в пятницу Алекс позвонил сообщить, что ему оборвали телефон и засыпали факсами — все требовали комментариев Вэйла, все умоляли объяснить, какие отношения связывали его с Самантой, так полюбившей его картины.

«И не расшифровавшей ни одной», — горько думал Доминик, просматривая вопросы, которые Алекс попросил изучить. Он готовил пресс-релиз, нужно было помочь ему, но всё, что касалось Саманты, вызывало только глухое раздражение.

Когда же появилось письмо от Линдси, Доминик не выдержал. Он, конечно, собирался провести этот вечер в кафе — уже в другом, надеясь, что Саймон не подстережёт его снова, но пришлось выйти из дома намного раньше.

Захватив с собой распечатку от Алекса, Доминик сначала побродил в парке, куда нужно было всего лишь спуститься на квартал, а потом завернул в забегаловку, которой раньше брезговал. Но тут был бесплатный вайфай и столики на двоих. Охрана с мрачными лицами разместилась за соседним, Вэйл всё никак не мог привыкнуть к этому навязчивому присутствию, но хотя бы старался не раздражаться из-за него.

Вопросы захватили, и он почти не чувствовал вкуса кофе, который заказал, даже не заглянув в меню. В какой-то мере успокоившись, Доминик сформулировал несколько ответов, спешно записав их в планшет, когда его прервали.

Кто-то попытался подойти к нему, но охрана вовремя преградила путь.

— Доминик… Доминик Вэйл! — мужчина лет сорока пяти, темноволосый, но с уже взявшимися сединой висками, явно желал приблизиться.

— Кто вы такой? — спросил Доминик, оценивая, не отозвать ли охрану.

— Я большой поклонник вашего творчества, — мужчина всё же чуть отступил, не стремясь прорваться через угрюмых охранников. — Даже хотел купить ваше полотно… Но у меня, конечно, нет таких средств.

— Вы оставляли заявку моему агенту? — Доминик тут же вспомнил фамилию — Норт.

— Нет, что вы, нет, — чуть нервно засмеялся тот. — Ах да, Терри. Терри Асскольд.

— Рад знакомству, — сухо ответил Доминик. Он всегда считал эти слова ложью, но привык повторять их как дань вежливости.

— Понимаю, вас, вероятно, уже действительно… достали, — это словечко в устах Терри казалось сиротой. Оно совершенно не подходило ни его сдержанному облику, ни даже самой форме построения фраз. Доминика почему-то сразу насторожило это.

— Вам нужно что-то конкретное? Автограф? — Доминик вытащил из нагрудного кармана визитку и придирчиво изучил её, размышляя, оставлять ли Асскольду автограф именно на ней.

— Это… было бы чудно, — Терри и сам зашарил по карманам, вид у него при этом был самый безобидный, даже слегка виноватый, но охрана всё равно не сдвинулась с места. — Я, конечно, хотел бы и поговорить, но… вероятно, этого уж точно не получится.

— Не сейчас, — подтвердил Доминик, забирая из чуть дрожащих пальцев Терри пару его визиток. — Но, может быть, когда-нибудь мы столкнёмся на выставке. Там я более разговорчив.

— О, галерея Анхелики — прекрасное место, да, да… — Терри внезапно отвёл взгляд.

Вэйл машинально расписался на одной из визиток Асскольда, а вторую положил в карман вместе со своей, даже не прочитав. Охрана передала клочок серой бумаги с подписью Асскольду, и тот, извинившись, отошёл, но не покинул кафе, а только уселся в уголке.

Доминик почувствовал нечто сродни тошноте. Ему не хотелось находиться сегодня в одном помещении с этим человеком. Да и с какими-то другими людьми тоже. Спешно расплатившись, он вышел на улицу.

Свежий воздух и ветер немного привели его в чувство, но приходилось признать, что традиционный обед стоило отменить. Слишком уж он устал. Слишком странными и неясными оказались эти дни.

* * *

Вернувшись домой, он всё-таки взглянул на визитку, размышляя, не выбросить ли её. Клочок плотной бумаги стандартного размера, серый и скучный, с пропечатанными самым обычным шрифтом чёрными буквами на мгновение преобразился в опасное животное, и Доминик едва не отбросил его от себя. А потом прочёл: «Терри Асскольд. Хирург. Медицинский центр Gratiot».

Доминик вбил наименование в поисковик, и результаты его удивили.

Терри наверняка прибыл сюда недавно. Из города Алма.

Он проехал более трёх тысяч километров, чтобы очутиться здесь. Зачем?

И стоит ли забивать себе голову?

Люди в этой стране часто переезжают. Они вообще не любят сидеть на месте. Анхелика не раз рассуждала о том, что тоскует по своей родине только потому, что там существует понятие дом, которого «вы, американцы, совершенно лишены». Её голос тогда приобретал особенно презрительную интонацию.