Уважаемый господин дурак - [35]

С того дня жизнь Эндо полностью переменилась. Он пришел в бюро по демобилизации и просмотрел списки солдат, которые вернулись с того острова, где служил брат. Он также посетил каждого солдата из отряда своего брата.

Вновь пошел дождь. Эндо продолжал говорить — но больше самому себе, чем Гастону. Его лицо вымокло от пота и дождя.

— Мне потребовалось полгода, прежде чем я собрал все факты. То, что я вам говорю, — чистая правда. Те, кого следовало казнить, еще живы. Они вернулись в Японию и продолжают жить, помалкивая о своем прошлом. Это старшие офицеры, командиры моего брата, они свалили на его плечи всю вину за свои преступления. Они отрицали, что давали приказы. Обстоятельства того времени были настолько запутанными, что сделать это было довольно легко. Вернувшись в Японию, они из предосторожности сменили имена, опасаясь, что правда может выйти наружу. Поэтому мне потребовалось столько времени, чтобы разыскать их. Но сейчас у меня есть их адреса.

— Адреса?

— Их трое. Один — в Токио. Двое — в других частях Японии. Но, Гас, куда бы ни сбежали они, им не удастся от меня скрыться. Токио — это самое Токио, где мы стоим. Но им не убежать.

Эндо засунул руку в карман плаща и остановился. Он улыбался. Гастон знал, что в кармане он гладит «кольт».

***

В Санъя было много дешевых ресторанов для постояльцев местных гостиниц, где суп из бобовой пасты стоил десять иен, а порция маринованных овощей — пять. Сигареты продавались поштучно, и каждый мог купить их столько, сколько хотел.

Гастон не был привередлив в еде. Он находил вкусным все, чем его угощали со дня приезда в Японию. И сейчас, когда Эндо привел его в дешевую едальню, он с удовольствием поглощал суп из бобовой пасты и забрасывал маринованную редиску в свой огромный рот, приводя в изумление официанток и поденных рабочих.

Хоть Гастон не подавал виду, он постепенно стал проникаться к Эндо сочувствием. Страх перед этим человеком и тревога почти исчезли. Две ночи, проведенные вместе в убогой комнатушке, едва ли могли стать основанием для дружбы, но француз начал симпатизировать киллеру, а такие чувства нельзя выразить словами. Так же он относился к приблудной псине. Боль в глазах Эндо, когда он рассказывал о своем брате, стала для Гастона достаточным основанием для того, чтобы поверить гангстеру.

Конечно, Гастон еще не мог понять, что за человек этот Эндо. Предыдущим утром, когда он избивал ремнем женщину из Сибуя, его лицо выдавало человека, который не знает, что такое слезы или сострадание. Тогда Гастон вполне мог поверить, что он способен хладнокровно убить человека и при этом ничего не почувствовать. Но этот жестокий человек, рассказывая о своем брате всего лишь несколько минут назад, впервые не скрывал своего страдания. После он не проронил ни слова и почти ничего не ел, еле двигая палочками. Затем он сунул мятую сигарету в рот и надолго погрузился в размышления.

«Эндо-сан, этого нельзя делать. Ваша нынешняя работа бесполезна. Разве это не ужасно — так ненавидеть людей?» Гастон пытался найти подходящие слова, чтобы отговорить Эндо от планов мести и рассеять ненависть в его сердце. Но с его ограниченным знанием японского он не мог ничего сказать.

В своем нынешнем настроении Эндо вряд ли воспримет совет, который мог ему дать Гастон на плохом японском, поэтому французу ничего не оставалось делать — только молча следовать за ним. Возможно, где-то по пути он найдет способ успокоить его расстроенные чувства.

— Эндо-сан, вы не едите? Если вы не едите, это плохо для вашего тела, очень плохо.

Но Эндо лишь бросил быстрый взгляд на Гастона. Недавняя грусть и человечность полностью стерлись с его лица. Их место заняла холодная, коварная маска киллера.

***

Когда Такамори и Томоэ вышли на улицу из темных коридоров Токийского полицейского управления, их ослепило яркое полуденное солнце. Утром прошел мелкий дождь, но затем небо неожиданно прояснилось. И в этот день поток машин заполнил улицу, ведущую от ворот Сакурада Императорского дворца к Юракуте. Когда движение замерло на красный свет, нетерпеливая толпа пешеходов бросилась на другую сторону улицы.

— Интересно, сможет ли полиция разыскать его, — сказала Томоэ. Она держала руку у лба, прикрывая глаза от солнца, жаркие лучи которого как бы извещали о начале лета. Когда Такамори ничего не ответил, она добавила: — Я думаю, все будет в порядке, правда?

В полицейском управлении брат и сестра просили найти Гастона.

— Его легко узнать. Он высокого роста, у него очень длинное лицо. Он чем-то напоминает борца сумо Оутияма, — объяснил Такамори, и полицейский в ответ улыбнулся. Но когда Такамори добавил, что Гастона захватил Эндо из банды Хосино, офицер перестал улыбаться и стал очень серьезным. А затем объяснил, что у них пока нет ордера на арест бандита, но поскольку он очень опасный человек, то находится под наблюдением.

— Вот этот человек, — сказал полицейский, показывая на одну из фотографий, разбросанных по его столу. — Он известен как интеллектуальный гангстер, поскольку имеет университетское образование.

На фотокарточках Эндо был сфотографирован в фас и профиль.