Утро псового лая - [70]

Аркадий Самойлов не напрасно искал поддержки у единственного среди собравшихся гражданского лица, ведь остальные, кто половину жизни проходил в погонах, прежде всего, думали о боевой мощи, о военном могуществе державы. И как-то сами собой забывались такие вещи, как снабжение страны продуктами, чтобы, пока военные наращивают ракетно-ядерные мускулы, народ не помирал от голода. Именно люди в форме некогда изрекли исключительно мудрую мысль о том, что обороноспособность государства целиком зависит от крепкого и надежного тыла, но со временем они перестали вспоминать эту простую истину, увлекшись исключительно накоплением все большего количества оружия.

И премьер-министр, отвечая, помимо прочего, и за военное ведомство, намеревался напомнить об этом генералам, поумерив их аппетиты. Программа модернизации России, одним из авторов которой и наиболее преданным сторонником был сам Самойлов, постепенно превращалась в программу гонки вооружений. Отходили на задний план социальные проблемы, не решенные за долгие годы всевозможных реформ, и допустить этого было нельзя. А поддержать главу правительства в этой затее только и мог министр экономики, все же не столь очарованный всяким стреляющим железом.

Вячеслав Климов не мог не понимать, что погоня за новыми спущенными на воду кораблями и подлодками не может не подорвать экономику страны, слишком сильно сейчас зависевшую от конъюнктуры на мировом рынке нефти и газа. Министр экономики всегда был осторожным и осмотрительным человеком, вовсе не склонным к авантюрам, в отличие от большинства из тех, что ныне составляли ближайшее окружение президента, слишком увлекшегося военными реформами. Следовало проявить большее благоразумие, ведь всякий, по крайней мере, так считал сам Аркадий Самойлов, должен был понять, что России не по силам тягаться с американцами, и тем более нереально было сравняться с ними по возможностям в ближайшие годы. Однако, ответ министра экономики несколько огорчил главу правительства, прежде видевшего в Климове своего союзника.

– Ну, в общем-то, да, – несколько неуверенно кивнул Вячеслав Климов после недолгой паузы, соглашаясь с замечанием Самойлова. – Конечно, сейчас бросать все средства на оборонку – значит оставить без финансирования образование, затянуть петлю на горле нашей медицины. Но я боюсь, что если мы станем тянуть, нам просто не позволят довести все наши задумки до логического завершения. Мы сейчас очень уязвимы, и держимся только за счет продажи нефти, которая пока востребована. И нужно пользоваться моментом, чтобы прибыли, полученные от экспорта, превратить в новые заводы, оснащенные пускай и импортным оборудованием, но принадлежащие нам, стоящие на нашей земле.

Сейчас не стоит много думать о военных расходах, о производстве нового оружия, для этого еще наступит время. И все же, признаться честно, мне просто приятно знать, что мы можем создать даже сейчас оружие, не уступающее лучшему, что есть на Западе. Михаил сказал сущую правду, непреложную истину, верную столько, сколько существует человек – сильного всегда будут бояться, пусть даже и ненавидеть при этом, и никогда не поднимут на него руку. А слабого всегда есть соблазн поставить на колени, принудить делать то, что выгодно самому себе, и если для этого нужно применить оружие, убить сколько-то тысяч людей, рано или поздно найдется тот, всегда кто решится совершить это.

– И ты тоже стал милитаристом, Слава, – печально усмехнулся Самойлов. – С каких это пор?

– Нет, я вовсе не сторонник войны, – серьезно возразил Климов. – Мне нравится жить так, как живу сейчас – в достатке и уюте, а не в постоянном страхе. Но если сейчас не думать о будущем, то совсем скоро может наступить то миг, когда все это исчезнет, и вместо светлых кабинетов мы будем сидеть в мрачных бункерах, слыша, как над головами ревут чужие самолеты. И хорошо еще, если в бункерах, а не в бараках, Аркадий.

Вячеслав уже изрядно захмелел, и сейчас речь его стала нечеткой, но он все равно управлял своими мыслями, высказывая то, о чем в иной обстановке предпочел бы умолчать, просто не решаясь вступать в спор с Самойловым.

– Я хочу жить в сильной стране, способной защитить себя от любого врага, и думаю, что многие из русских желают того же и готовы терпеть временные неудобства ради уверенности в завтрашнем дне, – с явным вызовом извлек министр экономики.

– Уже терпели, – мрачно бросил Самойлов. – Уже пытались построить светлое будущее, страдая в настоящем, но так и не построили ничего, наоборот, разрушили даже то, что было. Возможно, кто-то из простых людей, что вкалывают днями и ночами ради куска хлеба для себя и своих детей, и согласится с твоими словами, Слава, но больше будет тех, кто пошлет тебя куда подальше и хорошо, если тем все и обойдется.

Народ устал жить в нищете, и не пойдет на новые жертвы, прикрытые теми же лозунгами, которые успели набить ему, народу, оскомину еще двадцать лет назад. Я тоже хочу жить в сильной стране, Слава, поверь, и делаю все, что могу, ради того, чтобы Россия таковой стала, но всему нужно знать меру. Пока все хорошо, нам никто не грозит, и нужно пользоваться этим, восстанавливая дороги, строя новые школы и больницы, но не танки и подлодки, которых у нас пока еще хватает с советских времен.