Утро псового лая - [23]

Генералы одобрительно закивали, выражая согласие со словами муллы, а полковник Хазрам подумал, что теперь еще больше проклятых "Томагавков" будет нацелено на его страну. В Иране нет больше ракет, подобных той, что ныне запустили с полигона в Гамсаре. Этому оружию еще предстоит быть многократно испытанным, прежде чем начнут производить годные для боевого применения ракеты. Но и тогда они будут лишь создавать видимость мощи, ведь без ядерной боеголовки они не страшнее любого другого оружия, а создать атомные бомбы не позволят все те же американцы.

Глупо тягаться с величайшей державой мира, а сейчас власти страны, как решил полковник, не столь далекий от политики, словно провоцировали американцев и их прихвостней, показывая, что они встретят, если нападут не прямо сейчас, а хотя бы годом позже. И оставалось только молить Аллаха, чтобы у тех, кто сидит сейчас возле пультов управления всеми этими "Томагавками", в кабинах бомбардировщиков, а особенно в штабах, отдавая приказы, оказались поистине крепкие нервы.

Но не только американцы наблюдали за пуском ракеты, и не только иранские генералы и священники думали о том, что дадут нынешние испытания, первые действительно успешные испытания нового оружия. На радиолокационной станции дальнего обнаружения под Армавиром дежурная смена пристально следила за иранкой ракетой с момента пуска, когда еще неясно было, в какую сторону она полетит. От иранцев такого, конечно, не ждали, но теоретически она могла "приземлиться" и на территории России.

– Примерно тысяча девятьсот километров, – оценил дальность полета сидевший перед огромным экраном, на котором отображались все воздушные цели, даже те, что находились почти на границе космоса, майор. – По данным разведки, иранцы должны были сегодня испытать баллистическую ракету типа северокорейской "Тепходон-1".

– Похоже, испытания прошли успешно, – хмыкнул стоящий рядом полковник, командир расчета. Ему пришлось пережить несколько напряженных мгновений, когда ракета уже взлетела, но компьютеры, обрабатывавшие поступающую с радара информацию, еще не вычислили ее траекторию. – Теперь, пожалуй, евреи не будут спать спокойно, как прежде, раз у персов появились такие ракеты. Им не хватает самой малости, ядерной бомбы, чтобы создать настоящую панику у всех соседей.

– И тогда, товарищ полковник, для нас наступят горячие дни, – усмехнувшись, кивнул майор, представляя, что здесь будет твориться, решись Иран на ком-то из соседей испытать свою новообретенную ракетную мощь.

Станция дальнего обнаружения в Армавире была одним из нескольких подобных устройств, расположенных на границах России, и самым совершенным из всех действующих. Она контролировала воздушное пространство над Ближним Востоком и Индийским океаном, прежде всего, фиксируя все старты баллистических ракет, поскольку именно предупреждение о ракетном нападении и было главной целью существования данного радара.

Монументальное сооружение, фазированная антенна которого напоминала египетскую пирамиду, не было приспособлено для слежения за обычными летательными аппаратами, хотя могло обнаруживать и их, причем на расстоянии в несколько тысяч километров и с весьма высокой точностью. Это был последний сторожевой пост, должный вовремя известить руководство страны о начале ядерного апокалипсиса.

Раньше подобные радары размещались дальше, на самых границах необъятного Союза, в Средней Азии, Прибалтике, Закавказье, но по мере того, как уменьшалась в размерах некогда великая страна, отодвигались на новые ее границы и радары. В прежние времена эти наземные установки поддерживались целой сетью спутников, обнаруживавших стартовавшие ракеты по ионизирующему следу их факелов, но спутники неизбежно старели, ломались или гибли, столкнувшись с космическим мусором, а заменить их стране ныне было не по карману. Вместо трех-четырех вышедших из строя космических аппаратов запускали один, и, несмотря на все старания конструкторов, делавших спутники универсальными, предельно надежными, как можно более долговечными, орбитальная группировка слабела, сокращаясь буквально с каждым днем. И наземные радиолокационные станции типа армавирской оставались не только последним, но и самым надежным дозорным постом, ведь их, в отличие от мчавшихся в ничейном космосе спутников, не так просто было бы уничтожить.

Иранская ракета завершила свой недолгий, длившийся считанные десятки секунд, полет, исчезнув в волнах теплого южного моря. Но она сделала свое дело, ибо миссия ее заключалась не только в получении каких-то данных о ходе полета, она была много более сложной. И уже спустя несколько часов в столицах сразу нескольких государств заговорили об испытаниях нового, более мощного, чем известное прежде, оружия, которым отныне фанатичный непредсказуемый режим Тегерана мог угрожать не только ближним соседям, но и всему региону.

Как всегда, привели войска в боевую готовность израильтяне, для которых ныне, с тех пор, как Египет переметнулся на сторону их заморского покровителя, могущественных Соединенных Штатов, оставив Сирию в одиночестве противостоять еврейскому государству, Иран стал врагом номер один. Даром что древнюю Персию от Израиля отделяли тысячи километров и территории других стран, ныне не обязательно было иметь общую границу, чтобы стереть вражеские города с лица земли. Ракеты, стремительные и практически неуязвимые с той секунды, когда они оторвутся от земли, окутанные дымом и пламенем, могли сделать все быстрее и лучше, чем миллионные армии. И правительство Израиля, зная это не хуже других, делало все, чтобы уменьшить если не угрозу, то ущерб от возможной атаки.