Утро псового лая - [105]

– Мне нужно несколько минут, чтобы установить связь со спутником, – ответил сжавший челюсти от едва сдерживаемой ярости Уоллес.

– Хорошо, у тебя будет пять минут, – согласился Шарипов. Обернувшись к одному из своих телохранителей, которые все без исключения были наемниками-арабами, он коротко приказал: – Привал! И пусть пока Арби разведает путь.

– Привал, – разнеслись над колонной приглушенные команды. – Привал пять минут. Не расходиться. Выслать дозор вперед!

Полдюжины чеченцев, оставив при себе только автоматы с небольшим запасом патронов и ручные гранаты, двинулись по тропе на север, чтобы разведать дальнейший путь. А Джон в это время присел на корточки, расположив перед собой прямо на камнях извлеченный из кевларового чехла компьютер. Вытянув в небо короткую антенну, он принялся ждать, пока висевший где-то над этим районом спутник примет сигнал и отзовется, готовый передать необходимую информацию.

Хусейн Шарипов, сплюнув сквозь зубы, с ненавистью глянул в спину склонившегося над своим компьютером американца. Надменные янки, решившие, что за свои доллары могут купить всех и вся, не церемонились, просто приехав в аул, где располагался штаб Шарипова, и приказав выступать в течение суток. Отряд, сильно потрепанный русскими, еще только начал готовиться к дальнейшим действиям, и Хусейн был против бессмысленного рейда. Слишком многие из его бойцов были необстрелянными пацанами, вступившими в ряды воинов джихада в надежде заработать хоть немного денег, чтобы прокормить своих стариков-родителей и жен, у кого те были. И здесь, в Грузии, и тем более в самой Чечне, истерзанной пятнадцатью годами войны, царила нищета, не было работы, а если кто и устраивался, то получал жалкие гроши. Это и было причиной того, что в отряд приходили многие, но толку от этих бойцов было мало.

Доведенные до отчаяния, молодые парни не ждали появления вербовщиков, а сами шли в лагеря, чтобы вступить в свою личную войну. Зеленая повязка на лоб, "Калашников" в руки и Коран за пазуху – и вот уже готов очередной воин Аллаха, исполненный искренней ненависти к русским… и жаждущий преумножать хаос и нищету, что и толкнули этих мальчишек на скользкий путь террора.

Однако для американцев, щедро снабжавших Шарипова и еще нескольких командиров долларами, все это было неважно, а Хусейну не оставалось иного выхода. Поэтому, потратив на подготовку всего сутки, и избавившись от самых неопытных людей, оставшихся на грузинской земле, отряд двинулся на север. Заокеанские хозяева, раньше делавшие вид, что прислушиваются к словам местных командиров, вдруг приказали выступать всем отрядом, почти наверняка направляя его на верную гибель.

Обычно границу переходили небольшими группами, в крайнем случае, человек по десять-двенадцать, полторы же сотни боевиков были слишком заметной целью. Но Шарипов не посмел спорить, понимая, что последствия такого явного неподчинения будут для него не самыми приятными. Он лишь сам наметил маршрут, выбирая путь, быть может, более долгий и трудный, но и несколько менее опасный в плане встречи с русскими, которые все же не могли следить за каждой тропой, тем более, бойцов Шарипова вели местные жители, хорошо знавшие горы. Американцы же, не доверяя нанятым проводникам, предложили Шарипову свои услуги, придав его группе этого Уоллеса, от которого пока Хусейн не видел никакой пользы. Это был, разумеется, простой соглядатай, который должен был потом рассказать своим хозяевам, насколько эффективно Хусейн использовал их деньги, и при мысли об этом главарю боевиков хотелось просто перерезать чертову янки глотку, но он сдерживался, понимая, что смерть своего человека, каким бы никчемным он ни был, американцы не оставят безнаказанной.

Пожалуй, узнай Шарипов, сколь малому количеству людей там, за океаном, в Лэнгли, известно о присутствии здесь, уже на российской земле агента по имени Джон Уоллес, он едва ли придал бы этому значение, списав все на шпионские игры его заморских союзников. Другой была бы, скорее всего, реакция самого Уоллеса. Человек, привыкший чувствовать за собой мощнейшую структуру, способную, казалось, разрешить любые проблемы в мгновение ока, и порой наводившую страх одним своим упоминанием, вероятно, испытал бы шок, будь ему известно, что почти никто в ЦРУ, в том числе и шеф этой организации, даже не подозревает о проводимой на южной границе России акции.

Уоллес, которого как бы и не было в Грузии для широкой общественности, по докладам своего непосредственного начальника, сейчас пребывавшего в Тбилиси, должен был находиться в нескольких десятках километров южнее российско-грузинской границы, занимаясь радиоэлектронной разведкой, в том числе прослушивая переговоры русских военных. И это даже по меркам разведки было немыслимо, ведь, несмотря на то, что в случае провала агента страна отказалась бы признать его своим, о чем Джону было известно давно, руководство Управления было обязано знать о том, где находится каждый их человек хотя бы во избежание провокаций. Однако Джон Уоллес, сейчас содрогавшийся под пронизывавшими ущелье порывами ледяного ветра, и представить не мог, как обстоят дела. Получив приказ, он просто старался его исполнить надлежащим образом, не позволяя себе даже на мгновение задуматься, что стал разменной пешкой в руках гроссмейстера.