Утро красит нежным светом… Воспоминания о Москве 1920–1930-х годов - [19]

Придя на следующий день в школу, гордый и красный, я целую переменку рассказывал одноклассникам о своих впечатлениях. Впрочем, через несколько дней моя монополия кончилась: метро открыло свои двери для всех.

Любопытны рассуждения и предубеждения, связанные с московским метро (некоторые говорили «метро») первых дней его существования. С понятием подземелья от веку связывалось представление о потёмках – многие до посещения метро думали, что это полутемная пещера. Такое можно прочитать даже в стихотворении Маяковского о будущем метрополитене (сам он до открытия не дожил), где он писал о метро как о месте раздолья для жулья (темно!). Иные опасались, что многометровые своды не выдержат нагрузки и где-нибудь когда-нибудь обрушатся на людей. Очень смущали подтеки на стенах – действие могучих подземных вод. Какую-то женщину отговаривали идти в метро работать кассиршей – дескать, пойдет и не вернется, а у нее дети. Брат моей бабушки – сердечник – так и не дерзнул проехаться в метро, опасаясь спертого воздуха и непривычного атмосферного давления. Люди боялись ступить на эскалатор, а в его конце сойти с него – вдруг не успеешь сделать шаг и поглотит бездна. Страшились пневматических дверей, которые будто бы могли больно стукнуть створами по замешкавшемуся пассажиру или провезти его по тоннелю с наполовину высунутым туловищем или застрявшей ногой.

Еще не так давно пресса писала о чрезмерной роскоши подземных дворцов московского метро. Это скорее относится к послевоенным станциям. Сегодня первые станции уже не кажутся роскошными и чрезмерно богатыми. Мрамор давно уже перестал быть привилегией царских дворцов. Такие станции, как Сокольники, представляются довольно тесными, примитивными, если не сказать убогими. Но первое время все станции напоминали пышные терема.

Кассовых турникетов тогда не было. В обычной кассе покупался картонный билет, напоминавший железнодорожный, стоимостью в 50 (потом 40) копеек. Правила предписывали поездку только в одном направлении и один раз. По вагонам ходил контроль, проверяя билеты и указанное на них время.

Пробный поезд московского метро на станции «Охотный Ряд».

Фотография 1935 г.

Перед вступлением на эскалатор билет гасился (надрывался) стоящим в начале эскалатора дежурным. Образцы первых билетов я сохранил. На билетах значится: «Московский метрополитен им. Л.М. Кагановича». Каганович как первый секретарь МК партии отвечал за строительство метро. В тот период он был любимцем Сталина и имя его везде популяризировалось, даже ставилось рядом с именем Сталина как его «ближайшего соратника». На радиальной станции «Парк культуры» многие годы там, где сейчас портрет Горького, красовалось панно, изображавшее в рост Сталина и Кагановича, еще носившего в 1935 году черную бородку. Станция «Охотный ряд» некоторое время носила имя Кагановича.

Метро верно служило москвичам не только как самое быстрое и удобное средство транспорта. В годы войны оно использовалось в качестве бомбоубежища, что предусматривалось при строительстве. Более того, до сих пор можно видеть приспособления, способные превратить станции метро й газоубежище, к счастью так и не использованные. В июле 1941 года дневная воздушная тревога загнала меня в строившуюся тогда станцию метро «Сталинская» (ныне «Семеновская»). Тут я увидел станцию метро в стадии строительства, сырую и холодную, без облицовки. Но в 1944 году, несмотря на военные годы, станция открылась в по-мирному богатом оформлении.

Первые билеты московского метро

Оформление ряда станций за последнее 30-летие изменилось. Убраны все изображения Сталина и почти всех его соратников. После 1956 года художнику П.Д. Корину пришлось переделывать два своих мозаичных плафона на станции «Комсомольская-кольцевая»: «Парад 7 ноября 1941 года» и «Парад Победы». Одиозные персонажи на трибуне мавзолея были заменены нейтральными фигурами. Гигантский мозаичный портрет Сталина в рост встречал пассажиров при выходе с эскалатора на станции «Арбатская», сейчас там осталась только пышная гипсовая рама. На станции метро «Курская-кольцевая» у входа, что рядом с вокзалом, сохранился пышный аванзал, напоминающий античный храм. Здесь, среди колонн, стояла импозантная статуя Сталина. Портреты Сталина, несомые демонстрантами, на панно станции «Добрынинская» заменены портретами Юрия Гагарина; эта «штопка» весьма заметна.

Самое неприличное проявление культа личности Сталина в оформлении московского метро являла собой станция «Новослободская». Там на панно в конце подземного вестибюля, была изображена молодая мать с ребенком на руках. Дитя протягивало свои ручонки, словно к солнцу или к самому Богу Саваофу, к помещенному рядом профилю как бы благословляющего его Сталина, Не хочу казаться умнее, чем я тогда был, но зрелище этой почти религиозной картины сильно меня коробило, и кое с кем из близких я этим поделился. Но люди слушали равнодушно, они уже привыкли ко всему.

Культ Сталина на первых линиях метро никак или почти никак не отразился (был только портрет Сталина и Кагановича, и то на холсте, на станции «Парк культуры»), Сталин стал героем станций метро только после войны.