Утренняя заря - [51]

Что за изощренная персона эта Паштине, пробы на ней ставить негде! «Кто меня тронет, тот всю партию мелких сельских хозяев тронет!» Этими словами она как бы объявила себя защитницей веры, родины и частной собственности. Она выставляет себя этаким представителем партии, показывая, что ее собственные дела и погоня за властью — это не только дело партии мелких сельских хозяев, но и важный международный вопрос, решать который будет сама Союзная контрольная комиссия…

Наскок, попытка вломиться, сорвав двери с петель, — этот первый ее шаг в игре не удался, это так. Но ясно и то, что неудача не лишила ее желания бороться. Напротив! Это ее только распалило. Если не сегодня, так завтра она сделает то, что сегодня выболтала со злости: найдет опору в губернаторе… Значит, теперь основная задача Андраша будет заключаться в том, чтобы опередить ее. Причем не только здесь, на месте, но и в более высоких инстанциях. Теперь очередь за Кесеи, он должен выйти на арену, а то быть беде: «благородная дама» своей клеветой может внести замешательство в их ряды и принудить их оправдываться и суетиться…

— Стой! Стой! Поворачивай обратно! Работают там, нельзя туда!

Это громко кричит дядюшка Дьюла Ходас в соседней комнате, но, как видно, уже поздно. Он с трудом втащился по лестнице, отстал на своих больных ногах.

— Ну и что? — дерзко прекословит ему звонкий, совсем неуважительный женский голос. — А нам срочно надо! Давай, Деме, заходи! И вы тоже, тетушка Ангела! — Слышно, как спешит старик Ходас: «шарк-шарк!» Но напрасно: раздается короткий, энергичный стук в дверь — и в тот же миг она распахивается настежь. — Добрый день!

На пороге стоит покрасневшая смуглая молодуха, лет тридцати. Крепко сбитая, ладная. Глаза блестят, как сверкающий на солнце панцирь водяного жука. За ней в такой позе, будто она его на спине притащила, стоит совершенно белесый, длинноногий, яйцеголовый мужчина, а по левую руку от него — высохшая, беззубая, непрерывно моргающая старуха, вся в черном.

— Добрый день, — отвечает Бицо на приветствие. — Заходите, пожалуйста.

— Ты уж извини, Андраш, — говорит ему Ходас, пробивая себе дорогу, — но на затылке у меня глаз нет. А тут и при разгрузке командовать надо: Такач-то приехал, и за дверями поглядывать — это же два разных дела. Я-то кричал, да эта молодуха, Карваличне, прет, как танк…

— Ладно, дядя Дьюла, — успокаивает его Бицо, — идите занимайтесь своими делами. А с молодухами даже святой Петр не мог справиться, когда еще по земле ходил.

Старик, ворча что-то себе под нос, уходит, а молодая женщина, будто не поняв шутки, нападает на Бицо:

— Вы секретарь?

— Да, можно и так сказать, — берет на себя Бицо после недолгих колебаний функции, которые в действительности принадлежат Кесеи. — Чем могу служить?

— Деме! — вместо ответа поворачивается она к меланхоличному долговязому мужчине. — Ну-ка, представься господину секретарю.

Тот вздрагивает. Неповоротливо, высоко вскидывая ноги, подходит ближе и вяло протягивает ему руку, будто эта рука не его собственная, а взятая напрокат.

— Мое почтение, — говорит он. — Карвалич, Деме Карвалич. Силач, мастер по борьбе и балаганщик.

— Где? У нас в селе? — развеселился Бицо, услышав о такой необычной профессии, и с удивлением заметил, что его «клиент» даже глазом не моргнул.

— Да, — говорит он, а затем начинает пространно излагать факты. — Квартиру я тут в селе снимаю, на Уйтелепе, налоги тоже тут плачу, а с точки зрения трудовой деятельности предпочитаю области Зала и Шомодь. Знаете ли, у меня передвижной кинотеатр. Обычно я показываю земледельческому населению как основной фильм картину о жизни и смерти господа нашего Иисуса Христа, а в придачу к этому еще и бурлеск «Зоро и Гуру в казарме». В конце же по просьбе публики я могу гнуть подковы, поднимать тяжести и демонстрировать различные приемы борьбы.

— Это только в будущем так будет, Деме, — перебивает его с насмешкой женщина. — Так будет, когда патент у тебя в кармане окажется. Пока же ты у меня на шее сидишь. И я тебя кормлю, дубину такую.

— Ага, — вступает Андраш, показывая, что он уже кое-что понял из их слов. — Словом, вам нужен патент или, проще говоря, разрешение на работу? Так прошу вас…

— Что вы! — протестует женщина. — Он меня избил! Вон и старушка, тетушка Ангела, это видела. Поэтому мы и пришли к вам.

— Избил?! — изумляется Бицо, не зная, смеяться ему или возмущаться.

— Избил, избил, мерзавец! — распаляется молодая женщина. — Ремнем побил, бесстыдник. Вчера к вечеру, часов в шесть, он пришел домой. «Деме, миленький, так ты жив?» — вот какими словами я его встретила, на шею ему бросилась. Он, знаете ли, солдатом был, сапером, так я от него с самого рождества ни одной открыточки не получила…

— Простите, — перебивает ее Бицо, — я вам, дорогая, сочувствую, только вот никак не пойму, почему вы с этой жалобой пришли ко мне?

— Да к какому же еще дьяволу мне пойти?! — возмущенно восклицает женщина. — Это же коммунистическая партия?

— Да, — признает Бицо.

— Ну вот! Я-то знаю, чего делать надо! — Она явно обижена. Краснеет, дуется. Под подбородком у нее возбужденно вздрагивают и колышутся складки кожи. — Рассказать вам? — спрашивает она, немного отдышавшись.