Утренний бриз - [47]

От этих мыслей у каюра появилось хорошее настроение, и он запел. Оттыргин пел о том, что вот он едет на крепкой нарте, которую тянут быстроногие собаки. Они знают, что Оттыргин спешит в Ново-Мариинск, чтобы оттуда привезти жену его друга Антона. Антон не охотник, и он не отличит след горностая от следа песца, как это может делать Оттыргин, но Антон приехал от великого вождя Ленина, который хочет, чтобы Оттыргин был сильный и богатый, чтобы все охотники в тундре, и оленеводы, и рыбаки были сильными и богатыми и никогда не знали плохой охоты, голода.

Оттыргин прервал свою песню. Он увидел далеко впереди дымок, который поднимался едва заметным прозрачно-пепельным столбиком к темнеющему небу. Кто сидит у костра? Друг, враг? Оттыргин бросил быстрый взгляд на винчестер, который лежал на нарте, и решил не сворачивать. Если кто-то, ничего не опасаясь, развел костер, то чего же ему опасаться? На всякий случай он повесил винчестер на грудь. Так оружие всегда под рукой. Два-три быстрых движения, и из винчестера можно стрелять.

Оттыргин ехал настороженный, готовый в любое мгновение ответить на выстрел выстрелом, повернуть собак и уйти в сумерки, которые уже окрасили в синеву снег и быстро густели.

Нарты перевалили высокий заструг, и Оттыргин увидел желтое пламя костра и темные силуэты сидящих около него людей, Их было двое. От костра донеслось злобное ворчание. Чужие собаки почуяли упряжку Оттыргина. Он продолжал приближаться к костру. Один из сидящих поднялся, прикрикнул на собак. Оттыргину голос показался знакомым, и он почувствовал себя более уверенно. Подогнав упряжку к костру, за которым виднелась палатка, он в одном из сидящих у костра узнал каюра Череле и поздоровался с ним. Череле смотрел на него с испугом.

Второй человек оказался русским. Он протянул руку Оттыргину и сказал приветливо:

— Здравствуй, Я тебя знаю, ты бывал в ревкоме.

— Ага, — кивнул, подтверждая, Оттыргин и добавил: — Тебя я не знаю как звать.

— Чумаков, — русский крепко сжал руку Оттыргина, задержал ее в своей, точно боясь, что каюр может исчезнуть, и еще раз повторил: — Чумаков.

Чумаков был сравнительно молод, высок, с большой светлой бородой. Оттыргин видел его как-то мельком в Ново-Мариинске.

— Ты… живой? — растерянно спросил Череле. На его сморщенном старом лице все еще читался испуг.

— Живой, живой, — засмеялся Оттыргин. — Разве я похож на мертвеца?

Почувствовав аппетитный аромат, шедший от котелка, висевшего над костром, Оттыргин весело подмигнул Череле:

— Я могу весь котелок съесть. Мертвецы же не могут горячую похлебку есть.

— Садись, гостем будешь, — сказал Чумаков.

Оттыргин с охотой принял приглашение. Котелок с кашей и кусками вареного мяса был снят с огня. Вместо него Череле повесил чайник, набитый снегом. Оттыргин отвел свою упряжку подальше от чужой, кинул каждой собаке по куску мороженого мяса с жиром и вернулся к костру. Чумаков протянул ему эмалированную чашку с кашей и дружески сказал:

— Проголодался, наверное? Ты откуда?

— С Танюрера, — простодушно ответил Оттыргин и зачерпнул ложкой кашу. Она была очень вкусной.

Чумаков собрался еще что-то спросить, но удержался. Он боялся насторожить Оттыргина и терпеливо ждал, когда тот насытится.

Оттыргин, быстро уплетая кашу, засыпал Череле вопросами:

— Куда бежите? Кто этот русский? Какие новости в Ново-Мариинске?

Череле, сидевший с низко опущенной головой над своей чашкой, исподлобья взглянул на русского. Череле знал, что его спутник не понимает по-чукотски, но все же опасался его. С тех пор, как его легко ранило в плечо в ту ночь, когда были убиты Берзин, Галицкий, Мальсагов и еще один каюр, Череле больше не доверял русским и ждал от них Одних неприятностей. Струков бил его по зубам, допытываясь, куда могли деться Мохов, Оттыргин и Ульвургын. Череле отвечал, что не знает, и это была правда, но Струков ему не верил. Он кричал, что Череле говорит неправду. И это больше всего изумило старого каюра. Как это человек может говорить другому неправду? Этого Череле не понимал. Жил он в Ново-Мариинске под большим страхом и очень обрадовался, когда светлобородый русский нанял его поехать в тундру на охоту. Но почему-то светлобородый Забыл про охоту, когда они выехали из Ново-Мариинска. Он стал объезжать все стойбища и расспрашивал охотников и оленеводов, не знают ли они, где находится Мохов и каюры, которые везли ревкомовцев, Никто ничего не мог ему сказать, и он Всегда сердился и кричал, что его обманывают и что он будет за этот обман наказывать. Странный человек. Зачем оленеводы станут говорить неправду? Пусть теперь он убедится, что чукчи говорили ему правду. Не отвечая на вопросы Оттыргина, Череле сказал Чумакову:

— Ты искал каюров, которые имеете со мной везли русских из Марково. Он тоже вез, это Оттыргин.

— Знаю, — умышленно небрежно отозвался Чумаков, незаметно наблюдая за Оттыргиным. Вот и отыскано то, ради чего он рыскает по тундре. «Только не надо спешить, не надо пугать птичку, — думал Чумаков. — Она сама мне все прочирикает».

— Я давно хотел встретиться с тобой или Моховым, — сказал Чумаков, едва Оттыргин кончил есть. — Я хотел вам сказать, что вам в Ново-Мариинск приезжать нельзя.