Утренний бриз - [42]

— Та-а-ак, — прервал молчание Чекмарев. — Значит, Черепахин на большую дорогу вышел. — Он осторожно коснулся плеча Шарыпова, словно желая проверить, не спит ли тот, и Варфоломей тотчас же открыл глаза, но не шевельнулся, Видно было, что он совсем обессилел, на его темном неподвижном лице живыми были только глаза. — Где сейчас бегает Черепахин?

— Тундра большая, — устало сказал Шарыпов. — Искать надо!

— Да-а, — Чекмарев в этот момент как бы увидел просторы края, занесенные снегом. И где-то там, далеко-далеко, скрывшееся в сугробах село Ерополь. В его хибарках были голодные люди. Помощи они могли ждать только от марковцев. И помощь была послана. Но продовольственный караван перехватил, уничтожил Черепахин. Чекмарев сжал зубы. Еропольцы сейчас чувствуют себя обреченными. Если им не помочь снова — село вымрет.

— Придется отправлять продукты еще-раз? — вопросительно взглянул Чекмарев на Дьячкова.

— Не давать же людям погибать с голоду, — пожал тот плечами.

— А Черепахина надо схватить, — стукнул кулаком Каморный, — он теперь как собака бешеная. Кусает всех подряд. Как бы на Усть-Белую не налетел.

— Там Кабан и Наливай, — напомнил Чекмарев. — Они не дадутся.

— А Черепахин в открытую и не пойдет. Он из-за угла может больно укусить.

Чекмарев помолчал. «Черепахин далеко от Марково не уйдет, — думал он. — Его склад как на цепи держит. На этом и попадется».

— Черепахина объявим вне закона, — предложил он вслух, — где-нибудь его схватят. А нам надо быть начеку.

…Собираясь в гости к Микаэле, Мартинсон тщательно выбрился, переменил рубашку и для настроения выпил немного рому.

Стук в дверь заставил его вздрогнуть. Мартинсон подскочил к столу, выхватил из ящика браунинг и, держа его перед собой, подошел к двери, хрипло спросил:

— Кто?

— Я, скорее откройте!

Мартинсон узнал голос Микаэлы.

Он сунул в карман браунинг и отодвинул крепкий железный засов. Микаэла с удивительной быстротой и легкостью вбежала в коридор, захлопнула за собой дверь и оказалась в комнате. Мартинсон, удивленный ее появлением, вошел следом. Микаэла — лица ее он не видел в темноте — рассмеялась:

— Удивлены? Я зашла к вам, чтобы сказать, что кофе скоро будет готов. Джоу сейчас его размалывает, — голос у нее был веселый, игривый. — А я подумала, что вы скучаете, и вот решила вас проведать…

Мартинсон смущенно молчал. Появление Микаэлы было таким неожиданным. А она, продолжая болтать без умолку, снимала с себя кухлянку:

— У вас очень жарко. Совсем как в Калифорнии.

— Я сейчас зажгу лампу, — сказал наконец Мартинсон.

Микаэла вновь рассмеялась, швырнула на пол кухлянку и, оказавшись возле Мартинсона, обвила его шею руками.

— Не надо света. Покажите, что вы мужчина…

Потом, лежа рядом с ним в темноте и посмеиваясь, Микаэла говорила с изумлявшей Мартинсона прямотой:

— Я сегодня смотрела на вас и говорила себе, что я тупа, как племенная корова. Такой мужчина рядом, а я…

— А если Джоу что-нибудь пронюхает?

— Джоу? — переспросила Микаэла и небрежно сказала: — Он не тот мужчина, который мне нужен сейчас. — Она повернулась к Мартинсону, оперлась на локоть, горячо заговорила: — Я пришла к тебе, чтобы ты бежал со мной. Джоу на это не годится.

— Бежать? Куда? — Мартинсон был ошеломлен.

— Я не хочу, чтобы мои товары разделили участь имущества господина Черепахина. Я ненавижу этих туземцев. Я не дам им товары. — Она жарко дышала в лицо Мартинсона. — Подожжем все и уйдем в тундру, к Свенсону. А оттуда — за море. У меня в Штатах есть капитал. Купим шхуну и будем торговать по побережью.

— А Джоу? — по-прежнему твердил Мартинсон. Микаэла рассердилась:

— Я не знала, что Джоу твой брат! К черту его! Он способен лишь на одно — под боком лежать, как ты сейчас. А я хочу еще и в Штатах пожить, хочу деньга делать. Мне всю жизнь не везло на мужчин. Попадались без характера, без смелости. Ты не такой. Мы с тобой Свенсону торговлю попортим. Хватит тебе у него в агентах ходить, деньги делать для него.

Предложение Микаэлы показалось Мартинсону заманчивым. Он сказал:

— Я ведь был шкипером.

— Вери гуд! — воскликнула она возбужденно, приняв его слова за согласие. — Нам и капитан шхуны не потребуется. Ты сам будешь ее водить.

Она еще что-то говорила, но Мартинсон не слушал ее. Он думал о том, можно ли довериться Микаэле. Не поступит ли она с ним точно так же, как с Джоу или его предшественниками, когда он ей станет ненужным?

— Ты подумай о том, что я тебе сказала, — услышал он ее голос. — За кофе и виду не подавай, что я у, тебя была. Джоу вспыльчив, как порох. Я пойду…

Второй караван с продовольствием в Ерополь сопровождали Чекмарев, Дьячков и Куркутский. Вооружившись, они всю дорогу зорко поглядывали по сторонам, всматривались в каждый чернеющий в снегу куст, готовые в любой миг открыть огонь. Но вокруг было тихо, спокойно. Небольшая метель, пронесшаяся накануне выхода каравана, покрыла наст свежим белым снегом, и, когда караван достиг рощицы, где недавно разыгралась трагедия, уже ничто не напоминало о ней.

В Ерополе Чекмарев долго просидел у постели Шарыпова. Был Ефим слаб: слишком много потерял крови.

— Скоро станешь на лыжи, Ефим, — говорил Чекмарев, легонько похлопывая его по руке, бессильно лежащей вдоль тела. — Вместе пойдем по следу Черепахина и загоним его.