Утренние прогулки - [5]

Паровоз папе привез знакомый по работе человек. Эту дорогу делают в разных странах. Человек съездил в командировку за границу и привез паровоз.

Мы с папой сразу стали раскладывать на полу рельсы, расставлять станции. Станции мы с ним сами склеивали.

— Подожди, папа! — крикнул я. — Зачем ты сюда тупик ставишь? Я здесь хочу стрелку подсоединить.

Потом мы включили дорогу и попробовали наш паровозик. Он так красиво ездил, как настоящий. Сначала один. Потом я к нему подсоединил три цистерны, потом цистерны отсоединил — и он повез вагон-ресторан и два спальных. А два тепловоза у нас повезли платформы с автомобилями, а на запасном пути стояла еще электричка.

Поезда останавливались у станций, папа объявлял отправление, а потом проверял у меня билет и щелкал компостером.

Я решил подсоединить еще два моста, чтобы сделать пересечения на разных уровнях, отключил дорогу, и тут папа вдруг вскочил.

— Все ясно, — сказал он.

Я подумал, что это он мне сказал, и спросил его:

— Что ясно?

Но папа уже пошел к своему портфелю за расчетной тетрадью.

— Что ясно? — снова спросил я.

— Что? Ты что-то сказал? — отозвался он.

— Что ясно-то? — спросил я, хотя уже понял, что он отключился от меня к своему проекту.

— Ясно? — удивленно спросил он. — Ах, да, ясно. Да-да, конечно, все ясно. Все очень ясно, ясненько, ясновато, — забормотал он.

Я сидел на полу посреди комнаты, вокруг меня были всякие рельсы, маленькие раскрашенные домики, клееные деревья. И не хотелось мне больше играть.

В комнату вошла мама.

— Не сиди на холодном полу, — сказала она, — опять будет насморк.

Я молчал. И даже разбирать дорогу на части мне не хотелось. Даже прикасаться к ней.

А только что так хорошо мы играли.

— На ужин рыбу или творог? — спросила мама.

— Да-да, обязательно, — отозвался папа.

Он быстро записывал в расчетную тетрадь очередные свои формулы.

— Я спрашиваю, что ты хочешь — творог или рыбу? Ты меня совсем не слушаешь.

— Да-да, я слышу. Творог и рыбу. Рыбу или творог.

Мама махнула рукой, вздохнула и пошла на кухню.

* * *

Папа работал весь вечер. У него на столе лежали три толстенные книги — справочники. Иногда он искал в этих справочниках нужные числа, подставлял числа в огромные формулы к себе в тетрадь, считал на логарифмической линейке.

Я ночью проснулся, пошел на кухню попить гриба, а он все сидел со своими расчетами. На столе горела маленькая лампа, и он даже на меня не оглянулся.

* * *

Раньше мама любила ходить в туристские походы. Она даже с папой познакомилась в одном таком походе, когда они были студентами.

Сейчас иногда мама смотрит в окно, как солнце светит, и вздыхает:

— Съездить бы куда-нибудь подальше, вечером у костра посидеть.

В этом году еще осенью она сказала, что теперь я вырос и на лыжах-то уж она со мной походит. И мне купили лыжи с настоящими универсальными креплениями. На них даже слаломом можно было заняться, если бы захотелось.

Утром в воскресенье мы встали, мама посмотрела на солнце и сказала:

— Поехали, сын, за город?

— А папа? — удивился я.

— А папа пусть чертит.

— Да-да, вы поезжайте, а я тут один поработаю, мне надо как следует подумать.

Мама достала рюкзаки — мне и себе. В свой положила бутерброды и термос, а в мой — фонарик, яблоки и спички. Вдруг мы в лесу заблудимся, тогда костер разожжем.

В электричке было много людей, все с лыжами. Нам хорошо, у нас платформа близко от дома, называется Ланская. Зато иногда в вагон войдешь, а мест уже нет, потому что все сели в городе.

Я взял с собой книгу «История удивительных открытий» — о разных изобретателях в древности. Эту книгу читал брат Гриши Алексеенко, десятиклассник, потом Гриша, а теперь они дали мне.

В электричке я книгу открыл в том месте, где написано про Архимеда, какие он изобретал военные машины. Две тысячи триста лет назад, когда к Сиракузам на острове Сицилия подошел римский полководец Марцелл, то Архимеда все горожане стали просить о помощи. Раньше Архимед занимался только наукой, а изобретать машины стеснялся, говоря, что машины — просто игрушки геометрии, забава для тупоумных ученых, а у него есть гораздо более серьезные темы для размышлений. Но Архимеда умоляли и горожане, и сам царь Гиерон, его родственник. Архимед уступил и в несколько дней придумал невиданные машины для обороны города. Когда на Сиракузы пошли штурмом римские легионы, а со стороны моря приблизился флот, сиракузцы онемели, объятые ужасом, столько было у римлян воинов и кораблей. Но тут Архимед пустил в ход свои машины. Одни машины захватывали железными когтями вражеские корабли, поднимали их носом вверх и переворачивали. Другие — выбрасывали с огромной силой тяжелые камни, стреляли копьями, словно пулеметы.

Римские воины так перепугались, что сразу бросались бежать, как только видели конец веревки или бревно над стенами города.

— Еще одна машина Архимеда против нас! — кричали они в страхе.

Архимед же удивлялся, когда его благодарили горожане и царь.

Даже во время обороны он считал эти машины игрушками ума и серьезно к ним не относился. Он снова засел за свои геометрические рассуждения и чертил на полу мелом разные сложные фигуры.

А я подумал: «Вот если бы он всерьез стал придумывать для людей разные машины, мы бы, наверно, уже давно не только на Марс и Венеру слетали б, а и на другие звездные системы».