Часом позже Кон прогуливался в направлении кафе Кенили. Замечено, что прилежные работники частенько бродят в часы досуга вблизи своего рабочего места: словно бы их все время влечет туда некая таинственная сила.
У боковой двери заведения стоял патрульный полицейский фургон. Трое здоровенных полицейских с трудом волокли Райли и Маккуэрка, то и дело подталкивая их сзади. Лица обоих были покрыты синяками и порезами, глаза заплыли, являя свидетельства кровопролитной затянувшей потасовки.
— Они принялись дубасить друг друга в своей каморке, — пояснил Кенили Кону. — И запели! Что гораздо хуже. Перебили все вдребезги. Но ребята хорошие: обещали заплатить за все. Пытались изобрести некий новый коктейль. Думаю, к утру придут в себя.
Кон направился в каморку, чтобы взглянуть на поле битвы. По пути он столкнулся с Катрин, только что спустившейся по лестнице вниз.
— Еще раз добрый вечер, господин Лантри, — сказала она. — Как там погода? Ничего новенького?
— Все еще д-дождь собирается, — краснея, промямлил Кон, быстро проскальзывая мимо девушки.
Райли и Маккуэрк и в самом деле устроили великое дружеское побоище. Повсюду валялись разбитые бутылки и стаканы. В комнате стоял запах алкоголя; по полу растекались разноцветные спиртовые лужи. На столе стоял градуированный мерный стаканчик в тридцать две унции. На дне его виднелась какая-то жидкость (совсем немного ее — ложки две, не более) ярко-золотистого цвета, в золотоносных глубинах которой, казалось, было заключено солнце.
Кон понюхал ее. Затем пригубил. И выпил.
Проходя на обратном пути через холл, он опять столкнулся с Катрин, только что начавшей подниматься по лестнице.
— Все еще никаких новостей, господин Лантри? — вопросила она, поддразнивая его улыбкой.
Неожиданно Кон взял ее за талию и приподнял.
— Есть новость, — возразил он, — мы должны пожениться.
— Сейчас же отпустите меня, сударь, — негодующе вскричала девушка, — а не то я... Ах, Кон, и где ты только смелости набрался?!