Утраченный рецепт - [2]

Когда до страны, которой мы намеревались представить «большой ассортимент при малой сдаче», оставалось всего пять часов хода, капитан вдруг призвал нас на мостик, чтобы сообщить нечто, о чем он забыл нас предупредить.

— Совсем позабыл сказать вам, парни, что в прошлом месяце Никарагуа повысило таможенную пошлину на все бутилированные продукты, и теперь она составляет сорок восемь процентов от стоимости. Президент страны по ошибке принял бутылку «Цинциннати-тоник» за острую перечную приправу, за что и поквитался. А вот товар в бочонках налогом не облагается.

— Ах, как жаль, что вы раньше нам не сказали! — вздохнули мы.

Однако делать нечего: необходимо было что-то предпринять. Мы приобрели у капитана два двухсотлитровых бочонка, после чего принялись откупоривать бутылки одну за другой и выливать их содержимое в эти огромные емкости. Дело в том, что вышеупомянутые сорок восемь процентов попросту разорили бы нас и потому мы сочли за лучшее смешать сей коктейль стоимостью в тысячу двести долларов, нежели выбросить весь товар за борт.

Когда мы пришвартовались и сошли на берег, то почали один из этих бочонков. Смесь представляла собой нечто душераздирающее. Ее цвет напоминал тарелку горохового супа на Бауэри, а вкус — один из тех кофезаменителей, который ваша тетя готовит вам при расстройствах на нервной почве. Мы налили одному негру четыре глотка для дегустации и он, бедолага, последующие три дня пролежал под кокосовой пальмой, дрыгая ногами по песку и отказываясь подписать сертификат.

Зато другой бочонок! Скажите-ка, бармен, приходилось ли вам когда-нибудь подниматься с хорошенькой девушкой на воздушном шаре, в соломенной шляпе с желтой ленточкой на голове и с восемью миллионами долларов в кармане? Все это, заметьте, одновременно. Именно такие ощущения испытывал человек, выпив всего тридцать капель нашего «коктейля». Приняв «на грудь» всего два глотка его, человек закрывал лицо руками и рыдал оттого, что у него не было достойного соперника, чтобы помериться с ним силами. Да, сударь, эта смесь во втором бочонке оказалась самым настоящим эликсиром, придававшим человеку ощущение полноты жизни, богатства и непобедимости. Она имела золотистый цвет, была прозрачна как стеклышко и излучала во мраке сияние подобное солнечному. В баре вы не получили бы подобный напиток и через тысячу лет.

Так вот, мы начали свой бизнес с одним этим «коктейлем» и его оказалось вполне достаточно. Пестрое общество сей африканской страны слеталось на него как мухи на мед. Окажись этот бочонок бездонным, Никарагуа обратилось бы в величайшее государство мира. Когда мы открывались поутру, к нам уже тянулась очередь из генералов, поклонников, экс-президентов и революционеров, не один час простаивавших у дверей. Первоначально мы установили цену в пятьдесят центов за порцию. Последние же полсотни литров ушли по пять долларов за один большой глоток. Это был изумительный напиток. Он придавал мужчине мужества и честолюбия и подталкивал к совершению поступков. Когда бочонок опорожнился наполовину, Никарагуа отреклось от государственного долга, отменило пошлину на сигареты и уже готовилось объявить войну Соединенным Штатам и Англии.

Мы совершенно случайно изобрели этот «напиток из напитков» и лишь при огромном везении нам удастся синтезировать его снова. Вот уже десять месяцев мы пытаемся сделать это: перемешали постепенно, маленькими порциями, целые бочки всех безвредных ингредиентов, известных профессионалам по изготовлению напитков. Мы с Тимом могли бы снабдить десяток баров изведенными здесь понапрасну вином, виски, джином, бренди, ликером и горьким пивом. Мир не должен лишиться этого славного напитка! Да, пока что все это выливается лишь в траты да разочарование, но в случае успеха Соединенные Штаты в лице своих граждан приветствовали бы такого рода напиток и оплатили бы наши расходы.

Все то время, пока Маккуэрк рассказывал эту историю, он не переставал тщательно отмеривать — по расчетам Райли — небольшие порции различных спиртов. Готовая смесь имела гнусный крапчато-шоколадный цвет. Маккуэрк пригубил ее и, наградив подходящим эпитетом, вылил вон в сливную раковину.

— Довольно странная история, даже если и правдивая, — резюмировал Кон. — Пойду-ка я поужинаю.

— Выпейте чего-нибудь, — предложил Райли, — у нас тут чего только нет, разве что напитка, рецепт которого мы утратили.

— Я никогда ничего не пью крепче воды, — сообщил Кои. — Я только что повстречал мисс Катрин. Она верно сказала: «Немного водички никогда не помешает».

Не успел Кон выйти, как Райли вдруг так хватил Маккуэрта по спине, что чуть было не свалил того с ног.

— Ты слышал, что он сказал?! Вот уж «два дурака пара»! Ведь у нас на пароходе было шесть дюжин бутылок «Аполлинарис»: ты же сам их откупоривал! В какой бочонок ты ее выливал? В какой бочонок, дурья твоя голова?!

— Насколько мне помнится, — напряг память Маккуэрк, — во второй. На них еще были наклеены такие голубые этикетки.

— Она у нас есть! — вскричал Райли. — Вот чего нам недоставало. Весь фокус — в этой воде. Все остальное мы делали правильно. Поспешай, старина, достань две бутылки ее из бара, а я тем временем рассчитаю пропорции.