Утраченный дневник Гете - [11]

Глава шестая Чаепитие на Пушкинской весной 1914 года

Весна, пришедшая в Смоленск после затянувшейся до середины марта метельной и льдистой зимы, тоже долгое время не радовала теплом. Уже и май четырнадцатого года нового, все еще загадочного, пугающего и манящего двадцатого века наступил, а булыжная мостовая Пушкинской улицы — красивейшей в городе — покрыта сплошным бурым панцирем — ни травки нигде не проросло. Деревья — каждое в новомодном, сделанном в прошлом году по распоряжению губернатора обрамлении в виде высокой узенькой решетки — вдоль обоих тротуаров стоят ровненько, однако еще без зелени, только почки набухли. И на Блонье деревья все черные, земля с пожухшей с осени и еще не воскресшей, не зазеленевшей травой. Однако аллеи тщательно выметены, плотно присыпаны и утрамбованы крупнозернистым песочком; скамейки заново окрашены голубенькой краской. Они оживляют сад, напоминают о весне. Да и жандармы, стоящие с двух концов Блоньи в отмеченных кирпичными столбиками проемах, симметрично завершающих диагональную аллею сада, уже надели весеннюю форму с высокими, краснооколышными киверами.

Из окон Батуриных Блонья не видно, но на Пушкинскую в ее центральной части можно любоваться сколько угодно. В доме напротив на балконе сидит в кресле генерал Аблесимов, дремлет, держа в руках газету. В майский вечер совсем светло, хотя время близится уже к шести часам. По случаю воскресного вечера по Пушкинской прогуливается публика; преимущественно гуляющие господа направляются в сторону Лопатинского сада, изредка проезжающая пролетка вносит оживление.

— Господа, идите же чай пить! — это Ольга Павловна, мать Саши, зовет в столовую. Петр и Елизавета, брат и сестра Аргуновы, отворачиваются от окна.

С Александром Батуриным и его матушкой они знакомы давно, с детства. Много лет Сашин отец, коллежский асессор Николай Александрович Батурин, ныне, увы, покойный, снимал на лето дом в соседнем с Аргуновом селе Валуеве — с Аргуновыми тогда подружились семьями. Николай Александрович служил помощником начальника Смоленского почтово-телеграфного ведомства. Летом он значительную часть времени проводил с семьей на даче. Будучи в Валуеве, часто ездили, а то и ходили пешком в Аргуново, и не только в преферанс играть. Там, в Аргунове, и музицировали, и разговоры интересные велись.

Дети тоже подружились. Старшая из детей Аргуновых, Лиза, на два года моложе Саши Батурина. Разница в возрасте Александра и Петра составляла пять лет. Дружба вышла за дачные пределы, и молодые люди продолжили общение в городе. Последние четыре года Саша, впрочем, жил большую часть года в Москве, учился в университете. Петя же зимами квартировал в Смоленске, у своей тетушки, родной сестры отца, Анны Васильевны Муромцевой — в собственном ее доме на Большой Дворянской, недалеко от собора. Он оканчивал в нынешнем году гимназию.

Часто приезжала в Смоленск и Лиза. Она только в прошлом году вышла из гимназии, мечтала о Высших женских курсах, однако родители не захотели отпустить ее в малознакомый Петербург. В Смоленск же навестить брата и тетушку отправляли охотно. Анна Васильевна Петю и Лизу привечала с радостью, приглядывала за ними как за родными детьми. Муж ее, генерал Муромцев, был много старше, детей супруги не имели. Оставшись вдовой, Анна Васильевна жила одна в большом доме. Ее единственными близкими родственниками были брат, Григорий Васильевич Аргунов, и его семейство.

Нынешней весной Саша Батурин вынужден был оставить Университет. В Рождественский пост скоропостижно скончался Николай Александрович. Матушка Саши, Ольга Павловна, сильно загрустила, да и недостаток средств становился ощутимым. Ко времени описываемых событий Александр уже более месяца жил в Смоленске с матушкой. Он устроился инженером в то самое почтово-телеграфное ведомство, где прежде служил его отец.

Петя Аргунов нынче заканчивал гимназию, сдавал экзамены за последний класс. Дружба с Сашей — уже взрослым и таким умным — ему льстила. Петя давно, с отроческих лет, находился под влиянием старшего друга. Саша охотно принимал его поклонение, тем более что и ему нравилось общаться с Петей: этот подросток был не по годам развит.

Лиза, будучи старше Пети на три года, по возрасту тоже отставала от Саши. Батурин являлся непререкаемым авторитетом и для нее. Конечно, в отличие от Пети, она не обсуждала с Сашей естественно-научные проблемы. Зато они много говорили о поэзии, особенно немецкой. Лиза иногда осмеливалась даже делать Саше замечания по поводу его переводов из Гейне и Гете.

Ольга Павловна уже накрыла в столовой для чая. После смерти мужа она отказалась от горничной, оставив только кухарку. Теперь, когда Сашенька вернулся в Смоленск, устроился на службу, жить стало морально легче, вернулся и материальный достаток. Тяжело без Николая Александровича, но надо жить. За чаем вспоминали Аргуново, совместные прогулки летними вечерами. Разговор становился все более оживленным. Вспоминали, как пили чай в беседке, ходили к пруду. Покойный Николай Александрович любил обсуждать с отцом Петра и Елизаветы, Григорием Васильевичем Аргуновым, новости политики. Жены их обменивались рецептами варки варенья, говорили о воспитании детей. Все вместе обсуждали современных поэтов, журнальные новинки, новые постановки Смоленского театра. Какая прекрасная была жизнь! Неужели все это кончилось со смертью Николая Александровича?..