Утраченные смыслы сакральных текстов. Библия, Коран, Веды, Пураны, Талмуд, Каббала - [198]
Социальная справедливость была для монотеистических писаний чрезвычайно важна; как и все писания, они настаивали, что сострадание нельзя ограничивать только «своими», что нам необходимо то, что Мо-цзы называл чжян ай — «забота обо всех»; нужно любить и незнакомца, и чужеземца, и даже врага, распространять свою любовь на все страны и народы. Созданный нами международный рынок теперь сделал нас более независимыми, чем когда-либо; однако люди запираются в национальных гетто и закрывают глаза на проблемы остального мира. Это ярко проявилось во время голосования по вопросу о Брексите в Соединенном Королевстве: в первую неделю после голосования 2016 года количество преступлений ненависти против иностранцев в Лондоне увеличилось на сорок восемь процентов. Очевидно это было и в инаугурационной речи президента Трампа 2017 года, где он пообещал «ставить Америку на первое место». В 1989 году, когда рухнула Берлинская стена, люди обнимались и плясали на улицах – а во время избирательной кампании Трампа громко радовались перспективе новой стены, которая отделит Соединенные Штаты от Мексики.
Как видно, sola ratio не в силах разрешить эти проблемы; чисто рациональное обоснование прав человека нами так и не найдено. Несмотря на почти невероятные общественные и культурные достижения, двадцатый век стал свидетелем множества массовых убийств: от геноцида армян во время Первой мировой войны до нацистского Холокоста и резни в Боснии. Мы на Западе гордимся своей человечностью; однако во время войн в Ираке и Афганистане, справедливо оплакивая собственных солдат, погибших в боях, мы почти не упоминали о неприемлемо многочисленных жертвах среди мирных жителей – обычных людей, виновных лишь в том, что оказались не в то время не в том месте. Складывается впечатление, что одни жизни для нас ценнее других. Учитывая рост насилия и терроризма, показывающий, что государство утратило монополию на насилие, такое отношение больше неприемлемо.
То, что во всех рассмотренных нами традициях, несмотря на поразительные и весьма любопытные различия между ними, искусство писания столь сходно, сообщает нам нечто важное о природе и положении человека. Ни одна из традиций писания, о которых мы вели речь, не смогла искоренить систематическое насилие аграрного государства, однако они предлагали альтернативный идеал и служили постоянным напоминанием (дхикр) о том, как следует жить. Идея сострадания встроена в наш мозг, однако писания, которые мы исследовали здесь, сознавали, что благоговейное почтение к миру или уважение даже к чужакам и врагам нелегко достигаются; их необходимо старательно воспитывать при помощи ритуалов и практик, которые мы тоже рассматривали в этой книге. Все писания, каждое по-своему, настаивают на том, что в глубине каждого человека сокрыта божественная суть, все гласят, что даже человек с улицы может достичь «обожения» или стать мудрецом, подобным Яо и Шуню. Если светская идеология не может предложить нам обоснования прав человека, нам следует вернуться к идеалу писания, решительно переформулировав его таким образом, чтобы его голос стал внятен современному миру. В прошлом писание не возвращалось рабски ad fontes, но всегда творчески двигалось вперед, вместе с миром, отвечая на новые вопросы и вызовы времени. Пока наши традиции не ответят на эту неотложную потребность, писание останется для нас непонятным и почти бессмысленным – неспособным говорить о проблемах сегодняшнего дня.
Некоторые выдающиеся богословы, разумеется, пытаются изменить эту ситуацию. Иудейский философ Мартин Бубер (1878–1965), испытавший глубокое влияние хасидской духовности и ритуалов, в своих богословских трудах всегда подчеркивал непосредственность божественного присутствия в писании[1703]. Он настаивал на том, что Библия – в сущности, не книга, а живой голос. Вот почему на протяжении столетий иудеи называли свое писание микра («зов»). Задача экзегета, следовательно, состоит в том, чтобы проникнуть в письменный текст Библии и прислушаться к тому, что Бубер называл ее «речностью» (Gesprochenheit); в конце концов, Библия состоит из череды встреч человека с божественным. Когда Бог призывал Авраама, Моисея или кого-то из пророков, те часто отвечали: «Hinneni!» («Вот я!»), тем самым объявляя, что они полностью здесь, внимательно слушают и готовы действовать. И в наше время читатели должны так же сосредоточиться, быть внимательными к повторяющимся словам и фразам, чтобы не упустить ритм божественной речи. Тогда и они смогут осознать Присутствие, которое в каждый миг открывает себя людям по-новому. Бубер отвергал мысль, что божественное откровение произошло раз навсегда в далеком прошлом или состояло просто в передаче неких теоретических учений. Говоря из Неопалимой Купины, Бог открыл нам свое божественное имя:
