Утешение в дороге - [40]

– Что это за знаки, Фил?

– А?

– Охотничьи знаки? Кто за кем охотится?

– Ах, эти. Охота на лис.

– Охота на лис? С гончими, лошадьми и все такое?

– Ага.

– Это ужасно. – Я вспомнила чучело выдры из Оксфордского музея. – Жестоко.

– Согласен. Я за лис, – сказал Фил. – И это означает, что я на проигравшей стороне. На них все равно будут охотиться, что бы ни говорил закон. Но черт возьми, Солас. Посмотри, какой вид. – Он показал на проступающие в белой дымке горные пики, пронзающие облака, и расстилающиеся внизу долины. – Красиво, да? Живописно. Скоро будем в Уэльсе.

– В Уэльсе?

– На земле песен и холмов.

– Так мы почти в Уэльсе, Фил?

– Точно.

Уэльс. Песни. Холмы. Я распушила челку, глядя в боковое зеркало, и улыбнулась. Потом пересчитала овец на соседнем пастбище: семнадцать, как возраст одной знакомой именинницы.

И вдруг лицо Фионы промелькнуло у меня перед глазами, и я вспомнила последнее, что она сказала мне перед уходом: ей нужно сделать кое-что для одного важного человека, и поэтому она задержится после работы. Тогда я не обратила на это внимания, но теперь поняла: возможно, она имела в виду меня и это было связано с моим днем рождения.

Но, зная Фиону, я могла предположить, что, вероятно, все ограничилось бы морковным тортом.

Я задумчиво пожевала губами, затеребила волосы и уставилась в окно.

Белыми вспышками проносились здания складов. Вдалеке я увидела сгущающиеся облака, пронзенные гигантскими пилонами. Полоса стоянки у обочины была выложена розоватой щебенкой, сквозь которую пробивались голубые цветы. А посреди зеленого поля возвышалась огромная старая башня, увенчанная четырьмя сверкающими пиками, отчего она походила на праздничный торт со свечками.

– Глостерский собор, – сказал Фил. И присвистнул сквозь зубы. – Столько раз проезжал мимо, но никогда не был так близко.

– Отсюда выглядит круто, – сказала я. – А вблизи может разочаровать. – Мы пересекли реку, похожую на грязное зеркало. – Как и с людьми, – добавила я. – Чем меньше ты их знаешь, тем лучше.

– Похоже, кто-то доставил тебе неприятностей.

– Да, ты прав.

– Бойфренд?

– Не мой, а моей мамы.

– У нее проблемы с парнем?

– Еще какие. – Повисла пауза. – Видишь ли, Фил, я тут наплела тебе с три короба. Про маму, серфинг, рок, про ее сотрясение и все такое. На самом деле все не так.

– Нет?

– Да, у нее сотрясение мозга, это правда. И еще кое-что. Тот парень здорово избил ее, и теперь у нее два фингала под глазами.

– О, Солас. Сожалею.

– Да. Чем связываться с Дэнни-боем, лучше сразу сунуть голову в газовую духовку. Это ужасный человек.

Мои глаза наполнились слезами, и Филу пришлось передать мне салфетку. Беда в том, что я слишком запоздала со своими слезами.

– Мы доставим тебя туда, Солас, – сказал Фил. – Хочешь ей позвонить? – Он полез в карман и протянул мне мобильник. – Надо было раньше тебе предложить.

Мой разум явно давал сбой. Я чуть было не сказала, что все в порядке, у меня свой телефон, но потом вспомнила, что мой якобы украли, поэтому взяла телефон Фила и пробормотала «спасибо». Я набрала серию цифр, близкую к номеру Фионы, но вместо последней цифры нажала знак #.

– Мам? – сказала я в трубку. – Это ты?

Все, что я слышала на том конце, это гул спутниковых тарелок в космическом пространстве. Фил тихо напевал себе под нос, показывая, что не прислушивается, но как он мог не слышать, когда я сидела рядом с ним?

– Я уже еду, мам. Друг меня подвезет. Что? Я буду у тебя сегодня вечером, мам. Не волнуйся. Как голова? Где Дэнни? И что? Ты его бросила? В смысле, навсегда? Слушай, так это же здорово, мамуль. Ура. Это надо отметить. В смысле, когда ты поправишься, да. Ты и я. Шампанское. Девичник. Что? Еще бы. Пока, мамулечка.

Я сделала вид, что нажимаю отбой, и вернула ему телефон.

– Ну как, ей лучше? – спросил Фил.

– Она его бросила. Окончательно.

– Значит, хорошие новости?

– Да, конечно.

Мы замолчали, и Фил включил радио. Зазвучала дикая смесь кантри и вестерна, но мне было все равно. Мы вернулись на А40, и Фил спросил, не хочу ли я посмотреть еще один живописный маршрут, через Лес Дина?[17] И я согласилась, потому что одно только название уже звучало живописно. Вскоре мы поднимались по серпантину мимо знака с надписью:

Маленький Лондон

Округ Вечной Надежды

Меня это рассмешило. Местечко не имело ничего общего с Лондоном, даже самым малюсеньким, и, если здесь жила надежда, это тоже не про Лондон. Я бы сказала, что мы попали в страну грез. Со светлыми домиками и круглыми холмами, лазурным небом в белых пушистых облачках и зарослями деревьев. Тут и там мелькали дорожные знаки с нарисованными оленями. В любую минуту волшебный белый олень мог выскочить тебе навстречу и исполнить твое желание. Сладкие мечты сделаны из этого. Я улыбнулась. Мы взобрались на крутой холм, и за невысокой оградой открылся вид, за который можно умереть. Верхушки деревьев и дома рассыпались точками далеко внизу, а между ними кружилась река, как будто заблудилась и ищет путь к морю.

– Смотри, – сказал Фил. – Это Северн[18].

У меня зашлось сердце. Я никогда не видела ничего прекраснее.

Если бы я жила здесь, вон в том домике со сказочными окнами, была бы моя жизнь похожа на сказку? А?