Утерянное Евангелие. Книга 1 - [39]

— Ты не понимаешь, Юнона! Он богат! Он сказочно богат!.. — кричал Луций уже где-то за пределами комнаты с застольем. А римская красавица и молодой иудейский раввин молча стояли, глядя друг другу в глаза. Грудь Шаула вздымалась, он дышал часто и прерывисто… Затем, не сказав ни слова, повернулся и поспешно вышел.

* * *

— Не шевелись, Агарь, — предупредил двадцатипятилетний бородач свою жену, выставив вперед руку и как бы останавливая ее. Полосатый халат мужчины моментально взмок от ужаса, и по спине потекли неприятные струи пота.

Его жена в сером льняном хитоне стояла вытянувшись, как струна, в руках грабителя, который левой рукой зажимал ей рот, а правой держал огромный обоюдоострый кинжал у тоненькой шеи. Разбойник вжался спиной в стену в узком темном переулке, и молодая женщина практически лежала на нем. Полуживая от испуга горожанка, не видя напавшего на нее бандита, лишь чувствовала губами и носом его грязные вонючие пальцы. Приступ тошноты подступал к горлу.

Муж Агарь сам был в точно таком же положении: он стоял спиной к еще одному разбойнику, державшему остро наточенный клинок у его горла. Третий грабитель копошился в корзине с пожитками молодой семьи.

— Не шевелись, не шевелись, Агарь, нет!

— Шимон! — наконец превозмогая сухость в горле, воскликнула молодая женщина.

Ей все не верилось, что это действительно происходило с ними. Двое суток они добирались из Вифсаиды в Иерусалим — голодные и разбитые усталостью… и теперь их грабят средь бела дня в темном проулке между главными улицами!

— А ну, стоять! — вдруг услышал незнакомый голос грабитель, который копошился в корзинах, навьюченных на пару маленьких осликов. Негодяй на мгновенье замер и повернул голову туда, откуда услышал окрик. На выходе из проулка он увидел высокого мужчину в одежде простолюдина.

— Стоять, я сказал! — повторил он.

Бандит усмехнулся и продолжил свое черное дело.

Шаул — а это был именно он — совсем забыл, что утром, выезжая в склеп Иосифа Арифматрейского, он специально оделся попроще, чтобы не привлекать к себе внимания ненужных глаз. Поэтому его непримечательная туника не произвела на трущобных бандитов должного впечатления. Более того, разбойник, державший кинжал у горла Агарь, оттолкнул молодую женщину и кинулся на раввина. Налетчика не остановило даже то, что в руках у «простолюдина» появился короткий римский меч.

Замах ножа… и в ту же секунду Шаул вдруг почувствовал нежелание убивать. Такое с ним было впервые. Еще мгновение назад он был готов выпустить негодяю кишки, что для него, человека с богатейшим опытом поединков, было пустяком. А теперь… он даже не поднял свой меч, а просто ударил нападающего ногой в коленную чашечку. Нога преступника хрустнула, и он грохнулся на каменный тротуар улицы, подняв дикий крик.

В этот момент потрошитель корзинок понял, что дело добром для него не кончится и, бросив все и проскользнув мимо Шаула, пустился наутек по центральной улице Иерусалима.

Никем не удерживаемая молодая женщина замерла, как будто превратилась в жену Лота, оглянувшуюся на горящий Содом.

— Агарь, беги! — призвал Шимон, натыкаясь кадыком на кинжал третьего грабителя.

Агарь не пошевелилась. Она беззвучно плакала, запрокинув лицо.

Шаул спокойно прошел мимо корчившегося от боли разбойника и двинулся в сторону женщины.

— Беги, Агарь, беги, — громко настаивал Шимон.

Но что за беда! Агарь была из числа тех жен, которые никогда не послушают мужа в момент опасности, сделают все наоборот, все испортят и обвинят во всем самого мужа — если он, конечно, останется в живых.

За остолбеневшей женой и за осликами с корзинами Шимону было сложно рассмотреть, как там развиваются события. Лишь громкий крик одного из налетчиков давал понять, что происходит что-то страшное.

Шаул подошел к иудейке. Женщина, не понимая, что произошло, просто села на корточки и закрыла голову руками.

Раввин-воин усмехнулся сквозь сомкнутые губы и уже был готов наброситься на бандита, удерживающего мужчину. Он не заметил, как только что выведенный из строя налетчик добрался до ножа, который обронил во время падения, из последних сил подполз к неожиданному заступнику и ударил наотмашь. Обоюдоострое лезвие кинжала разрезало грубую кожаную сандалию раввина, но, к счастью, встряло точно между вторым и третьим пальцами, насквозь пробив подошву. Шаул брезгливо отшатнулся и легко ударил мстительного налетчика рукоятью меча по затылку, оглушив. Почему он не воткнул острие своего клинка ему в шею?.. «Не убивать!» — грозно скомандовал голос внутри. Раввин просто приставил меч к основанию черепа бандита, и тот, распластав руки в стороны, затих.

…Меченосец смотрел суровым взором прямо в глаза тому разбойнику, что еще удерживал Шимона, держа кинжал листообразной формы у горла жертвы. Сам же Шаул, играючи, удерживал второго преступника. Казалось, одно движение — и все…

— Убей его!!! — приказал Шимон мечнику.

Старый разбойник прижал его кадык кинжалом еще сильнее, а Шаул придавил мечом шею своего молодого пленника. Раздался стон.

— Натан, брат… — в ужасе пролепетал старый разбойник, державший Шимона.

— Убей его! — просипел Шимон, не обращая внимания на кинжал, разрезающий его кадык.