1
Любопытный голубь-рябок безо всякой опаски плавно снижался с небес прямо на Орлиную гору, где шумно играли черногорскую свадьбу. Здесь раскинулись самая высокая в Цетине обзорная площадка и мавзолей Владыки Данилы[1]. Прохладный, слегка жестковатый вольный ветер гулял среди дорогих каждому потомку «диких горцев» белых холмов с редкими вкраплениями зелени.
И конечно, любой истинный бокелец[2] не сыскал бы более живописного места для того, чтобы разбить свадебный бивуак…
Зорица — юная красавица в восхитительном белом платье — плавно двигалась по кругу, слегка приподняв пышные кружевные края своего наряда. Ее суженый Милош в черном фраке с бабочкой, взятом напрокат за баснословные деньги, в кипенно-белой рубашке, кружился, воздев руки и пританцовывая возле своей любимой, и, казалось, никого не видел, кроме нее.
Музыкант в вороненом картузе с золотыми вензелями, в таком же праздничном жилете поверх национальной белой вышиванки, наяривал на кленовой скрипке-гусле зажигательный коло. Гусле — грушевидной формы, обтянутая сверху кроличьей кожей с проделанными в ней отверстиями — звучала очень по-турецки. Две струны, сплетенные из тридцати конских волос каждая, пронзительно пищали. Изогнутый в дугу смычок музыканта больше напоминал лук с натянутой тетивой. А вот гриф инструмента являл собой произведение искусства. Вверху, где колки закручивают струны, была вырезана фигурка национального героя балканской республики Ивана Черноевича[3]. Гости свадьбы — молодые и не очень, — взявшись за руки, двигались в такт вокруг молодоженов, улыбаясь виновникам торжества и друг другу.
Кроме гусле мелодию поддерживала гайда, похожая на набор кельтских волынок: трубы из кизилового дерева, козий мех и удивительные звуки, превосходно ложащиеся на основную музыкальную тему танца. Мастерство того, кто дул в эти многочисленные трубки, не вызывало сомнений.
Но все же играющий на гусле был заводилой — подсказывал танцующим движения старинного коло, который они явно подзабыли. Незаурядное воображение музыканта, его яркая и живая мимика зажигали веселье гостей и захватывали их целиком. Сочетание струнных и духовых инструментов рождало мелодию и динамичную, и чувственную одновременно.
Наконец мастер игры на гусле завершил свой пассаж виртуозной кодой.
— Браво! — кричали гости, впечатленные игрой балканской скрипки.
— Молодцы! — вторили им сквозь шквал аплодисментов танцоры.
Музыканты взяли граненые фужеры со сливовицей и отсалютовали ими всей свадьбе, весело раскланиваясь.
Подружка невесты заметила, что музыканты утомились, а молодежь еще не наплясалась. Лукаво прищурившись, она прикусила ноготок, а затем проскользнула к диджею, заскучавшему за современной аппаратурой в сторонке, и что-то шепнула ему на ухо. Паренек с роскошной курчавой шевелюрой — видимо, ее старинный приятель, а то и родственник — понимающе кивнул головой и привычным движением вздернул большие наушники с шеи на голову.
Я пiду до рiченьки стрiчати зiрочки,
Зазирать, як падають, ловити їх жменями, —
раздалась над округой задорная песня украинской группы «Воплi Вiдоплясова».
— Очень модная в Европе! — запыхавшись, заговорщически сообщила подружка невесте и жениху, когда подбежала к ним. Они только радостно кивнули в ответ.
Наберу у пазуху оцих бризок-вогникiв,
Затанцюю радiсний, зрадiю до смертi…
Новая песня понравилась всем, никто не захотел уходить со смотровой площадки, превращенной в танцевальную, — ни местные гости, ни приезжие. Диджей, довольный произведенным эффектом, махал руками, приветствуя танцующих.
Поженусь за райдугой, злечу попiд хмарами,
Передам по радiо: «Прощай, рiдна Батькiвщино!» —
несся голос Олега Скрипки над балканскими горами.
Сельские музыканты громко смеялись, внимая популярной украинской музыке, сменившей черногорскую народную. Они снова салютовали ополовиненными фужерами сливовицы исполнителю — теперь невидимому, но очень хорошо слышному.
Весна, весна, весна, весна прийде,
Весна, весна, весна, весна вгамує?
Старики, которые до того невдалеке о чем-то беседовали с монахом — братом Павлом, приглашенным из Цетинского монастыря, расположенного у подножия горы, — прервали свой разговор и прислушались к напеву далекой славянской страны.
— Добро… Одлично… Фино… — хвалили веселье пожилые черногорцы.
Всеобщая радость достигала апогея, когда внезапно раздался первый громкий хлопок. Взрывная волна смела со специального стола старинные бутылки с домашней сливовицей. Раззадоренные гости шумно зааплодировали, выкрикивая обычные здравицы молодоженам.
— Рановато палите, братишки! — сказал кто-то из стариков.
Есть такой старинный черногорский обычай: стрелять на свадьбе, да так, что власти даже штрафуют за нарушение гражданского спокойствия.
Ах, если бы это была праздничная канонада…
Второй взрыв накрыл диджея вместе с его аппаратурой. Песня прервалась на полуслове, раздавались лишь звон бьющейся посуды да женские вопли ужаса. Несчастного диджея буквально разорвало пополам, его голова в наушниках выглядывала из-за упавших колонок, и на лице с открытыми глазами будто застыла гримаса крайнего удивления: «Как так?..»
