Устройство «Пандора» - [42]

— Ладно, дружок, ты сам напросился.

Ко мне полетел кулак вышибалы. Я мотнул головой, и кулак прошел по касательной. Это было все равно что схлопотать по морде бейсбольной битой вместо кегельного шара. Я бился, как антилопа в зубах крокодила.

После третьей плюхи я совсем уже собрался прикинуться мертвым, но тут раздался голос Лича:

— Хосс! Отпусти его.

Тротуар стукнул меня по затылку, в глазах замельтешили кровавые мальчики и прочие метафорические картинки. Сквозь них я разглядел Гуса. Он поднимал меня на ноги.

— Умеете же вы договариваться с людьми, мистер Мерфи.

Я не откликнулся — слишком занят был, пытался развести глаза, которые съехались к переносице.

— Ну и зачем вам понадобилось ломиться через черный ход?

Мало-помалу мой язык оправился от контузии, и я поведал Личу о том, что случилось с Мэллоем. Мутант отреагировал довольно сдержанно, тем не менее я видел, что новость его потрясла. Конечно, я был бы не прочь побольше узнать о взаимоотношениях этих людей, но время — деньги. Я пришел поделиться новостями и баксами, которые нашел в меблирашке. И не более того.

После минуты молчания Лич меня поблагодарил. Деньги он взял и обещал рассказать обо всем Эмили — попозже. Я спросил, нельзя ли как-нибудь при случае зайти к нему и задать несколько вопросов. Лич кивнул и ушел в клуб.

Все еще испытывая легкое головокружение, я нагнулся и отряхнул брюки и пальто от мелкой щебенки и пыли. И при этом обнаружил на левой штанине аккуратную дырочку. О черт! Ведь я только что переоделся!

Я вернулся в переулок между «Ритцем» и «Электроникой», где томился без дела спидер. Едва я вышел из густых теней на стоянку, ноздри мои уловили знакомый запах. Голос тоже был знаком, и он заставил меня вздрогнуть.

— Чудесный вечер, не правда ли?

Гордон Фицпатрик поджидал меня, прислонясь к кирпичной стене. Между его указательным и средним пальцами уютно дымила кубинская сигара.

— Вот уж точно.

Фицпатрик пыхнул сигарой.

— По-моему, мистер Мерфи, нам с вами пора поговорить.

ГЛАВА 15

— Да, похоже, дело приняло нежелательный оборот.

Я молча сидел, курил и разглядывал нахмуренный лоб Фицпатрика. Старик глядел в одну точку и рассеянно покручивал кольцо на правой руке.

— Совершенно нежелательный.

Я скинул пепел с кубинской сигары и удостоил вниманием гостиничный костюм Фицпатрика. Мне не раз доводилось слышать, что «Савой» — это высший класс. Но лучше, как говорится, один раз увидеть.

Фицпатрик перевел на меня взгляд и произнес с натянутой улыбкой:

— Что ж, полагаю, это кладет конец нашему сотрудничеству.

— А я полагаю, что вы должны мне сообщить некоторые детали.

Старик не сводил с меня глаз. Но его голова слегка повернулась, отчего взгляд казался насмешливо-любопытным.

— Детали?

Я наклонился вперед и упер локти в колени.

— Вот что я вам скажу, мистер Фицпатрик. Мэллой был замешан в очень крупном деле. И он как раз собирался выложить мне все как на духу, когда в его берлогу вломились какие-то типы и наделали в нем дырок. Но я все-таки хочу выяснить, о чем он собирался мне поведать. Впрочем, это, пожалуй, не главная причина… Знаете, у меня такое чувство, будто я ему задолжал. Думаю, из уважения к его сединам надо узнать, кто о нем «позаботился» и почему.

Я откинулся на спинку кресла и собрался выпустить очередной клуб дыма.

— Я, наверное, еще немного позанимаюсь этим делом. И скажу напрямик: не сомневаюсь, что вы можете поделиться кое-какой информацией.

По-видимому, я застиг Фицпатрика врасплох. Он настороженно смотрел мне в глаза.

— Ну что вы, мистер Мерфи! Вовсе незачем так утруждаться. Вы же сами видели, с каким риском связана причастность к судьбе Мэллоя. А теперь его нет, и что за резон подставлять лоб под пулю? Мой вам совет: возьмите гонорар и отойдите в тень.

Совет был неплох, и Фицпатрик действительно желал мне добра. Но он напрасно тратил время.

— Слишком поздно. Я уже увяз всеми четырьмя.

— Это почему же?

— Видите ли, только за последнюю ночь ваш покорный слуга трижды едва не сыграл в ящик. — Я вдруг заметил горечь в собственном голосе. Вот так всегда: стоит заговорить о своей кончине, и почему-то слезы наворачиваются на глаза. — Может быть, дело в истинно мужском характере, который твердит: «Взялся за гуж, не говори, что не дюж».

А может быть, в том, что я не очень люблю подставлять вторую щеку.

— Хотите отомстить? Боюсь, что рано или поздно вы все-таки… гм-м… сыграете в ящик.

— Нет, это не жажда мести. Это… азарт кладоискателя.

— Вы нашли Мэллоя. Поиски закончены. Позвольте мне расплатиться, и возвращайтесь к нормальной жизни.

— Да я не о Мэллое. Я о шкатулках.

Фицпатрик обмер. Было не совсем ясно, испуган он или всего лишь растерян. Требовалось уточнить. Старик отвернулся и зашарил взглядом по темным углам комнаты. Пауза затягивалась — в точности, как после двенадцатого удара часов в новогоднюю ночь. Он снова взялся за кольцо и стал его крутить на пальце. Через некоторое время перевел взгляд на меня, а затем на стакан, что скучал на подлокотнике моего кресла.

— Бурбон?

Я кивнул и протянул ему пустой стакан. Фицпатрик медленно встал, подошел к столу у противоположной стены и сказал, не оборачиваясь: