Успешное покорение мира - [105]
Она исчезла за дверью, и в следующий миг стрекотня возобновилась.
У Брайана было такое чувство, что в школе-пансионе его дочка не знала бы подобного баловства; но не зря же Элен Хэннамен сегодня отметила ее безукоризненные манеры? Как бы то ни было, в нынешнем году он все равно не потянул бы оплату, да к тому же дочь солнечным зайчиком озаряла весь дом.
Кто же мог знать, что на экраны выпустят этот «Цилиндр»… Пластинка с песней «Щека к щеке» у нее разбилась, зато осталась другая: на цилиндре посижу, белый галстук развяжу…
Не без любопытства он распахнул дверь в столовую: там играл патефон, а его дочь, полузакрыв глаза и вытянув руки, корчилась так, что голова грозила оторваться от шеи. При его появлении Гвен выпрямилась.
— Я полагал, эта «Щеколда к щеке» разбилась, — проговорил он.
— Ну и что, серединку еще можно слушать. Видишь, уже доиграла. Ты ведь не против такой малости?
— Давай-ка поставим с начала, — в шутку предложил он, — и потанцуем.
Ее взгляд преисполнился безграничного сострадания.
— Папа, кем ты себя возомнил? Думаешь, ты — Фред Астер? Ты другое скажи: отпустишь меня в Принстон или нет?
— Я уже ответил «да», правда ведь?
— Ты прямо так не сказал.
— Ну хорошо, «да». Раз ты так ищешь приключений на свою голову.
— Значит, можно?
— Ну конечно. Почему же нет? Куда ты там собралась? На танцульку, что ли? Конечно поезжай.
II
Обедая в поезде, их девчоночья троица слегка помешалась от восторга. Кларе Хэннамен и Диззи Кемпбелл исполнилось четырнадцать, Гвен — на год меньше; Клара, пожалуй, была самой рослой, но оделись все трое примерно одинаково: такие наряды подошли бы их матерям. Украшениями им служили скромные кольца и цепочки, доставшиеся от бабушек, а также гигантские «бриллианты» из ближайшей галантерейной лавки; правда, пальтишки, судя по всему, еще недавно бежали на ласковый зов Пусси, Банни или Нэнни. Но наиболее предательски выдавали их нежный возраст истерические приступы хохота.
— В какой притон закатимся? — поинтересовалась Клара.
В последнее время она боготворила Уну Меркель[74] и других актрис жесткой школы, и вопрос этот вызвал новые раскаты смеха — пришлось даже прекратить жевать и воспользоваться салфетками. Как правило, для такого эффекта хватало одного-единственного слова — например, упоминания какого-нибудь мальчика, чье имя несло для них тайный смысл и потом до конца дня работало как детонатор. Но сегодня на них время от времени нападала удивительная сдержанность, даже серьезность. Они принадлежали сразу двум мирам: один стремительно удалялся, другой манил неизведанностью, и это вызывало у них приступы веселья.
Сейчас как раз настал серьезный миг: они дружно покосились на сидящую через проход девушку, самую эффектную дебютантку года, которая ехала на осенний бал. Их взгляды выдавали благоговейное уважение к ее непринужденности и спокойствию в преддверии такого испытания[75]. Они почувствовали себя неуклюжими малолетками, которые еще не доросли до такого события и не знали, радоваться этому или огорчаться. Эта девушка в прошлом роду была всего лишь капитаном баскетбольной команды, а теперь вступала в Большую Игру; от них не укрылось, что на перроне ее провожали с цветами молодые люди, которые заклинали ее «не связываться там со всякими юнцами… Они еще лет пять будут болтаться без дела». После обеда девочки собирались позаниматься: они добросовестно взяли с собой учебники, но путешествие по железной дороге настолько взбудоражило всех троих, что они не продвинулись дальше фразы из истории Англии: «лиф, расшитый драгоценными камнями», — до конца дня это выражение было на языке у каждой. По прибытии в Принстон они погрузились в таинственное, взрывоопасное молчание, потому что Диззи призналась, что забыла в вагоне свой лиф, расшитый драгоценными камнями, но неудержимое фырканье сменилось благочинной сдержанностью, когда на перроне их встретила мисс Рэй, свежая, очаровательная, двадцатилетняя.
А где же мальчики? Вглядываясь в ранние сумерки, подруги вовсе не ожидали, что их будут встречать как дебютанток, но хоть один сверстник мог бы прийти: один из тех, ради кого они целые сутки наряжались, строили планы и завивали локоны. В прихожей своего дома мисс Рэй взорвала бомбу — пока они снимали пальто, она проговорила:
— Должна вас огорчить. Я уж и телеграфировала, и пыталась дозвониться, но вы уже уехали.
Все взгляды — настороженные и оторопелые — устремились на нее.
— Наша бабушка, похоже, занемогла, и мама решила немедленно выехать в Олбани. Я еще спала, а она уже обзвонила всех ребят, чтобы отменить танцульку. Как я ни старалась что-нибудь придумать, было уже поздно.
Тут их лица утратили всякое выражение.
— Мама переволновалась, вот и все, — продолжала мисс Рэй. — Бабушка до ста лет доживет. Девчонки, я весь день провисела на телефоне, чтобы найти вам на вечер хоть какую-то компанию, но в городе сегодня сумасшедший дом, у всех свои планы, а на танцульку парни должны были приехать из Нью-Йорка. Господи, ну, что б мне было проснуться до одиннадцати!
— Мы не в обиде, — кротко солгала Диззи. — Правда-правда, Эстер. Мы найдем чем заняться.
«Ночь нежна» — удивительно красивый, тонкий и талантливый роман классика американской литературы Фрэнсиса Скотта Фицджеральда.
Роман «Великий Гэтсби» был опубликован в апреле 1925 г. Определенное влияние на развитие замысла оказало получившее в 1923 г. широкую огласку дело Фуллера — Макги. Крупный биржевой маклер из Нью — Йорка Э. Фуллер — по случайному совпадению неподалеку от его виллы на Лонг — Айленде Фицджеральд жил летом 1922 г. — объявил о банкротстве фирмы; следствие показало незаконность действий ее руководства (рискованные операции со средствами акционеров); выявилась связь Фуллера с преступным миром, хотя суд не собрал достаточно улик против причастного к его махинациям известного спекулянта А.
«Субботним вечером, если взглянуть с площадки для гольфа, окна загородного клуба в сгустившихся сумерках покажутся желтыми далями над кромешно-черным взволнованным океаном. Волнами этого, фигурально выражаясь, океана будут головы любопытствующих кэдди, кое-кого из наиболее пронырливых шоферов, глухой сестры клубного тренера; порою плещутся тут и отколовшиеся робкие волны, которым – пожелай они того – ничто не мешает вкатиться внутрь. Это галерка…».
Первый, носящий автобиографические черты роман великого Фицджеральда. Книга, ставшая манифестом для американской молодежи "джазовой эры". У этих юношей и девушек не осталось идеалов, они доверяют только самим себе. Они жадно хотят развлекаться, наслаждаться жизнью, хрупкость которой уже успели осознать. На первый взгляд героев Фицджеральда можно счесть пустыми и легкомысленными. Но, в сущности, судьба этих "бунтарей без причины", ищущих новых представлений о дружбе и отвергающих мещанство и ханжество "отцов", глубоко трагична.
«…Проходя по коридору, он услышал один скучающий женский голос в некогда шумной дамской комнате. Когда он повернул в сторону бара, оставшиеся 20 шагов до стойки он по старой привычке отмерил, глядя в зеленый ковер. И затем, нащупав ногами надежную опору внизу барной стойки, он поднял голову и оглядел зал. В углу он увидел только одну пару глаз, суетливо бегающих по газетным страницам. Чарли попросил позвать старшего бармена, Поля, в былые времена рыночного бума тот приезжал на работу в собственном автомобиле, собранном под заказ, но, скромняга, высаживался на углу здания.
Все не то, чем кажется, — и люди, и ситуации, и обстоятельства. Воображение творит причудливый мир, а суровая действительность беспощадно разбивает его в прах. В рассказах, что вошли в данный сборник, мистическое сплелось с реальным, а фантастическое — с земным. И вот уже читатель, повинуясь любопытству, следует за нитью тайны, чтобы найти разгадку. Следует сквозь увлекательные сюжеты, преисполненные фирменного остроумия Фрэнсиса Скотта Фицджеральда — писателя, слишком хорошо знавшего жизнь и людей, чтобы питать на их счет хоть какие-то иллюзии.
«В романах "Мистер Бантинг" (1940) и "Мистер Бантинг в дни войны" (1941), объединенных под общим названием "Мистер Бантинг в дни мира и войны", английский патриотизм воплощен в образе недалекого обывателя, чем затушевывается вопрос о целях и задачах Великобритании во 2-й мировой войне.»В книге представлено жизнеописание средней английской семьи в период незадолго до Второй мировой войны и в начале войны.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В очередной том собрания сочинений Джека Лондона вошли повести и рассказы. «Белый Клык» — одно из лучших в мировой литературе произведений о братьях наших меньших. Повесть «Путешествие на „Ослепительном“» имеет автобиографическую основу и дает представление об истоках формирования американского национального характера, так же как и цикл рассказов «Любовь к жизни».
Прошла почти четверть века с тех пор, как Абенхакан Эль Бохари, царь нилотов, погиб в центральной комнате своего необъяснимого дома-лабиринта. Несмотря на то, что обстоятельства его смерти были известны, логику событий полиция в свое время постичь не смогла…
Цирил Космач (1910–1980) — один из выдающихся прозаиков современной Югославии. Творчество писателя связано с судьбой его родины, Словении.Новеллы Ц. Космача написаны то с горечью, то с юмором, но всегда с любовью и с верой в творческое начало народа — неиссякаемый источник добра и красоты.
Вот уже тридцать лет Элис Манро называют лучшим в мире автором коротких рассказов, но к российскому читателю ее книги приходят только теперь, после того, как писательница получила Нобелевскую премию по литературе. Критика постоянно сравнивает Манро с Чеховым, и это сравнение не лишено оснований: подобно русскому писателю, она умеет рассказать историю так, что читатели, даже принадлежащие к совсем другой культуре, узнают в героях самих себя. В своем новейшем сборнике «Дороже самой жизни» Манро опять вдыхает в героев настоящую жизнь со всеми ее изъянами и нюансами.
Впервые на русском языке его поздний роман «Сентябрьские розы», который ни в чем не уступает полюбившимся русскому читателю книгам Моруа «Письма к незнакомке» и «Превратности судьбы». Автор вновь исследует тончайшие проявления человеческих страстей. Герой романа – знаменитый писатель Гийом Фонтен, чьими книгами зачитывается Франция. В его жизни, прекрасно отлаженной заботливой женой, все идет своим чередом. Ему недостает лишь чуда – чуда любви, благодаря которой осень жизни вновь становится весной.
Трумен Капоте, автор таких бестселлеров, как «Завтрак у Тиффани» (повесть, прославленная в 1961 году экранизацией с Одри Хепберн в главной роли), «Голоса травы», «Другие голоса, другие комнаты», «Призраки в солнечном свете» и прочих, входит в число крупнейших американских прозаиков XX века. Самым значительным произведением Капоте многие считают роман «Хладнокровное убийство», основанный на истории реального преступления и раскрывающий природу насилия как сложного социального и психологического феномена.
Роман «Школа для дураков» – одно из самых значительных явлений русской литературы конца ХХ века. По определению самого автора, это книга «об утонченном и странном мальчике, страдающем раздвоением личности… который не может примириться с окружающей действительностью» и который, приобщаясь к миру взрослых, открывает присутствие в мире любви и смерти. По-прежнему остаются актуальными слова первого издателя романа Карла Проффера: «Ничего подобного нет ни в современной русской литературе, ни в русской литературе вообще».