Урусут - [15]
– О-о! – заорал отец. – Заходь, ратник!
Отрок с поклоном перекрестился на красный угол, осторожно присел рядом с Андреем и потянулся за пирогом. Батяня стукнул его по руке.
– Помолись, нехристь!
Мальчишка быстро прочитал шепотом «Очи всех на Тя, Господи, уповают…», взял шанежку, обмакнул ее в масло и принялся жевать, переводя взгляд с одного взрослого на другого. Кметь потрепал ему вихры и сказал, видимо, продолжая прерванный разговор:
– А нож метнул в анчихриста – дак тот до половины встрял!
Олежка чуть не подавился, кашлянул и быстро хлебнул квасу. И вовсе не с первого раза, и объяснения слушал, и не до половины…
– Дак в кого твердая рука?! – батяня аж привстал. – Я ж его с малых лет струмент приучил держать! И глаз дедов! Я ему коль накажу вдоль ствола пройтись, дак он ни на палец не отступит!
– Ага! – перебил его Клобук. – Только дай ему саблю в руки, так он, что тот черкес, ею рубит!
– Ну так! – кивнул отец. – С семи лет топор в руке! Кажен день аз-буки с утра до вечера! Вверх-вниз, вверх-вниз! Представляешь, какая силища в плечах и руках накопилась?! Я, даром что телом хилый, дак в пятнадцать лет на Масленицу, когда бились слобода на слободу, на лед выходил и ентим кулаком – оть, зри! – тут он показал свою колотушку, – агромадных взрослых мужиков валил. Веришь, нет?
– Отчего ж не верю? Когда кажен день тяжесть в руках, так и сила растет!
– Во! Давай ишшо по глотку!
Стукнулись кружками, отхлебнули, отец отерся, посмотрел на сына строго, затем отвернулся к воеводе:
– Но вот, стервец, он же не со смирением подходит, а кажный раз прю затеять норовит! Персты возденет, главу подымет, и давай с родителем спорить! А что Василий Великай потомкам пишет?
– Что? – изумился восхищающийся любой ученостью Клобук.
– «При старых молчать, премудрых слушать, старшим покоряться, с равными и младшими любовь иметь, без лукавства беседуя, а побольше разуметь, не свиреповать словом, не хулить в беседе, не смеяться много, стыдиться старших, глаза держать книзу, а душу ввысь, избегать суеты…» и как-то там ишшо…
– «Очам – управление, – продолжил Олежка, – языку – воздержание, уму – смирение, телу – подчинение, гневу – подавление, помыслам – чистоту, добрые делам – побуждение. Лишаемый – не мсти, ненавидимый – люби, гонимый – терпи, хулимый – молчи, умертви грех свой».
– Вот оно как! – ошалело произнес воевода.
Батяня, глядя на отпрыска, довольно крякнул, но сразу взял себя в руки.
– «Старшим – покоряться»! А он бунтует!
– А как же, – возразил наследник, – «уму – смирение, и гневу – подавление»? Енто уже тебе!
– Цыц! – хряпнул Иван по столешнице. – Мое слово – первое!
Сын опустил очи к долу, но потом вдруг выпалил:
– А вот в монастырь уйду!
– Испужал! Да кто тебя при живых отце и матери туды возьмет?!
– Чернецом? Отрок читает и пишет что по-гречески, что по-славянски? Не возьмут?! Да завтра уйду!
– Коль воли от родителев хотца, тоды уж на Волгу аль за Каму!
– Тихо, тихо! – вскочил ратник. – Малый, охолонь! Ну и ты, Лександрыч, того, не ярись! Все одно он пока мал для дружины! А в завтра ни ты, ни я не заглянем! Давай выпьем! – и подлил хозяину избы.
Батяня тут же сделал несколько дюжих глотков, но кружку на место не поставил, а начал молча дном водить по столу. Наконец молвил:
– Давай, Андрюха, так. Пущай, коли тебе делать неча, науку ратную постигает, но не в ущерб работе. Есть заказ – трудится топором, нет заказа, скотина ухожена, накормлена, огород прополот – машет саблею. А уж решать, кем становиться и чему жисть посвящать, будет не раньше пятнадцати годов. Чичас мал пока, и я по нему панафиду стоять не тороплюсь.
– Да какая панафида! – поморщился гость. – Што про пятнадцать годов баешь – верно. А про панафиду – брось! Ворог у нас был – Мамай, так ему голову, как куренку, Тохтамыш свернул. Сей хан ярлык нашему князю дал? Дал. А Митрию Кстинычу с татарвой даже замиряться не надо. Тохтамыша не хаял, на Мамая биться не ходил. Этта пущай Димитрий Московский разбираитьси. На княжество наше нападать некому. Разве что разбойники лихие, мордва иль булгары – так затем и мы здеся! Наши стены прочныя, руки твердыя, сабли вострыя – держать оборону долго могём, а пока ее держим, так из Нижнего и помочь придет!
– А вот жонки сказывали, – оторвалась от шитья маманя, – что бродники из Волги дитя выловили, так у него заместо лица срамные части…
– Ну, и чаво? – скривился отец.
– И еще звезды сверху падали, а зимой на Москве вихрь кровли посрывал и дрань носил, аки сухой лист, а в небе стоял столп огнен и звезда копейным образом. Все это к лиху, бают…
– Тьфу, – древоделя стукнул в сердцах кружкой о стол. – Бабские россказни! Я не про то! Я штоб не сбежал он отсюдова куда на службу!
– Да куды он сбежит! – засмеялся Андрей. – Ему здеся хорошо! Моя правда, Олег?
– Угу, – буркнул плотницкий сын и полез за новой шанежкой.
– Мож, чаво ишшо принесть? – привстав, робко спросила маманя.
– Не надоть! – сказал Клобук. – И так наемшись от пуза. Месяц так не пировал!
– Так заведи хозяйку, – посоветовал отец.
– И правда! – тут же молвила маманя, услышав интересную тему.
– Есть одна на примете, – важно произнес воевода и откинулся спиной к стене. – Церкву закончим, поеду в Нижний свататься.
Неравный брак… Что движет людьми, решившими создать семью, — боязнь одиночества, секс, деньги или все-таки любовь? Как правило, один из них пылко влюблен и, потеряв голову, отметает все доводы рассудка. Но, как показывает жизнь, зря…Истории Дмитрия Рыкова — это жесткие, шокирующие, зло-сатирические рассказы о том, к чему никто и никогда не потеряет интерес, — о непростых, всегда загадочных отношениях мужчины и женщины.
«Последняя ночь вампира» — роман, который окунет вас в потусторонний мир. Любители мистики и захватывающего чтения не останутся равнодушными к сюжету произведения.Многие верят, что есть нечто, что не поддается логическому или научному объяснению, но Кристина и не догадывалась, что привлекательный мужчина-иностранец в самом расцвете сил может оказаться вампиром. Девушка попадает в центр событий, борьбы, и лишь благодаря доблестному майору Фролову не только остается жива, но и находит свою вторую половинку.
Может ли сборная России по футболу стать чемпионом мира? «Только с инопланетной помощью», – усмехнётесь вы. И окажетесь совершенно правы! Потому что обладающий уникальными физическими данными житель далёкой планеты Крон уже с нами!Жаркие футбольные баталии, страстные любовные истории, приперченные щедрой порцией искромётного юмора – всё это вы найдете здесь! Оле-оле-оле-оле, Россия, вперёд!
Гротескный рассказ в жанре альтернативной истории о том, каким замечательным могло бы стать советское общество, если бы Сталин и прочие бандиты были замечательными гуманистами и мудрейшими руководителями, и о том, как несбыточна такая мечта; о том, каким колоссальным творческим потенциалом обладала поначалу коммунистическая утопия, и как понапрасну он был растрачен.© Вячеслав Рыбаков.
Прославленные мастера жанра, такие как Майкл Суэнвик, Брюс Стерлинг, Джо Холдеман, Джин Вулф, Гарри Тертлдав и многие другие, приглашают читателей в увлекательные путешествия по далекому будущему и альтернативному прошлому. Тайны инопланетных миров и величайшие достижения научной мысли представлены на страницах знаменитого ежегодного сборника, обладателя многочисленных престижных наград. Только самое новое и лучшее достойно оказаться под обложкой «The Year's Best Science Fiction», признанного бренда в мире фантастики!
Продолжение серии «Один из»… 2060 год. Путешествие в далекий космос и попытка отыграть «потерянное столетие» на Земле.
Вор Эддиса, мастер кражи и интриги, стал царем Аттолии. Евгенидис, желавший обладать царицей, но не короной, чувствует себя загнанным в ловушку. По одному ему известным причинам он вовлекает молодого гвардейца Костиса в центр политического водоворота. Костис понимает, что он стал жертвой царского каприза, но постепенно его презрение к царю сменяется невольным уважением. Постепенно придворные Аттолии начинают понимать, в какую опасную и сложную интригу втянуты все они. Третья книга Меган Уолен Тернер, автора подростковой фэнтэзи, из серии «Царский Вор». .
«Красный паук, или Семь секунд вечности» Евгения Пряхина – роман, написанный в добрых традициях советской фантастики, в котором чудесным образом переплелись прошлое и настоящее. Одной из основ, на которых строится роман, является вопрос, давно разделивший землян на два непримиримых лагеря. Это вопрос о том, посетила ли американская экспедиция Луну в 1969 году, чьё собственное оригинальное решение предлагает автор «Красного паука». Герои «Красного паука» – на первый взгляд, обычные российские люди, погрязшие в жизненной рутине.
Что, если бы великий поэт Джордж Гордон Байрон написал роман "Вечерняя земля"? Что, если бы рукопись попала к его дочери Аде (автору первой в истории компьютерной программы — для аналитической машины Бэббиджа) и та, прежде чем уничтожить рукопись по требованию опасающейся скандала матери, зашифровала бы текст, снабдив его комментариями, в расчете на грядущие поколения? Что, если бы послание Ады достигло адресата уже в наше время и над его расшифровкой бились бы создатель сайта "Женщины-ученые", ее подруга-математик и отец — знаменитый кинорежиссер, в прошлом филолог и специалист по Байрону, вынужденный в свое время покинуть США, так же как Байрон — Англию?