Уровень опасности - [69]
Проснулась она почти тотчас же, не сразу осознав, где находится и сколько сейчас времени. В халате под одеялом было жарко, и она вылезла из кровати. Почувствовала на влажной коже поток воздуха из кондиционера, сходила в туалет и все-таки не удержалась и посмотрела на себя в зеркало. Лучше бы не смотрела. В зеркале она увидела очень грустную девушку, которая уже знала, что все кончено, что следующие дни будут очень трудными и надо хоть чуть-чуть выспаться.
С учетом все той же трехчасовой разницы во времени, по случайному совпадению или, может, сердце подсказало, но Катя проснулась за несколько минут до того, как спецназ, окруживший дом, где коротал последнюю свою ночь Алексей под охраной Ивана, при помощи громкоговорителя объявил, что обитателям дома следует выходить наружу с поднятыми руками.
Иван затих где-то там наверху, может, пил, а может, молился. Алексей досматривал свой фильм в ночной тишине и чужие экранные страдания, находившие выход иногда в нелепом, иногда в изощренном, но все равно бессмысленном отмщении, переплетались с собственными мыслями, с которыми по кругу ходил уже много месяцев. От каждого нового содеянного зла получается только еще одно новое зло. И потому надо смириться. А если смириться не можешь, то прими все последствия своего несмирения. Иначе будешь гореть в аду задолго до того, как туда попадешь. Вот он – истинный выбор, который осознаешь не сразу: смириться или гореть в аду. Пошел в жопу Ахмед со всеми своими проповедями. Пусть этим придуркам обкуренным втирает про сорок девственниц. Не может Бог, каким бы именем его кто ни называл, благословить убийство, хоть верных, хоть неверных. Так что если ты делаешь этот выбор, то и остаешься наедине с собой. Без Бога.
Трудно даже предположить, куда могли завести Алексея все эти мысли, имей он возможность их додумать, но возможности такой у него не было. Жизнь его оборвалась минут через десять после того, как Катя неожиданно проснулась в своем номере лондонской гостиницы, и минут через пять после того, как спецназ объявил о том, что дом окружен.
В эти последние пять минут жизни не было уже времени на размышления.
– Пиздец! – кубарем скатился с лестницы и ворвался в комнату Иван с гранатометом в руке. Он посмотрел на Алексея, потом на экран телевизора, где продолжали преследовать и убивать друг друга южнокорейские мстители. – Что делать будем? – спросил Иван и выдернул шнур из розетки.
– Ты командир, – сказал Алексей, – так командуй. – Удивительно, но в первый раз за все последние дни и недели он почувствовал что-то похожее на облегчение.
– Три минуты осталось, – посмотрел на часы Иван. – Ты что делаешь, блядь, ты…
Алексей подошел к окну, взял прислоненный к стене Калашников, выбил прикладом стекло и даже не успел нажать на курок. Вместе с ароматами ночного весеннего сада в него вошло не меньше десятка пуль.
Это событие почти мгновенно отразилось на одном из мониторов в полутемном кабинете Виктора Петровича. Один из объектов, отображенный крошечными контурами человеческой фигуры, перестал излучать тепло, и маленький контур его замер неподвижно. Виктор Петрович знал, что скоро замрет и другой и еще через какое-то время все будет кончено. Если бы он поглядел сейчас в зеркало, как сделала это несколько минут назад в номере лондонской гостиницы девушка Катя, то что бы он увидел там, кроме очевидной усталости? Удовлетворение тем, что все так успешно закончилось? Успешно закончилась самая сложная в его жизни операция. Но что является мерой успеха, кроме достижения результата? Что лично для него является мерой успеха? Ради чего все это? Какие-то люди, включая и его самого, решат какие-то свои тактические задачи, переместятся чуть вверх или вбок, кто-то упадет вниз, и большинство этих людей считает, что в этом и есть смысл их деятельности. Смысл своей деятельности Виктор Петрович видел в уменьшении уровня опасности: глобального – пусть хоть на одну миллионную градуса, и локального – для себя и своих близких. Точнее, даже не для себя, просто для своих близких. И как ни болезненно может оказаться лечение, через которое нужно пройти, чтобы снизить температуру, но без лечения этого будет совсем худо.
Ответ усталому человеку в зеркале был такой: это была необходимая операция. Да, могут быть побочные эффекты, часть из которых и просчитать не удалось, но не осталось больше в этом мире простых ответов на сложные вопросы. А сложные ответы всегда подразумевают побочные эффекты. Виктор Петрович вспомнил, как в какой-то из последних свободных вечеров месяца два назад, за городом еще снег кругом лежал, в гости приехал старый университетский друг, один из немногих, с кем Виктор Петрович продолжал общаться. Друг писал книги, потом, как и многие, ради денег переключился на сценарии. Писатель он, на вкус Виктора Петровича, был средний, но человек умный, смелый и, что совсем уж странно, малопьющий. Встречались они раз, от силы два в год, орбиты их никак не пересекались, каждый видел жизнь по-своему. Друг был типичным либеральным интеллигентом, и чем старше, тем хуже. Разница в оценке происходящих событий обычно и была предметом разговоров, в том числе и последнего. Друг был всем недоволен, то есть недоволен он был властью, а значит, и всем остальным. Спорили вяло, поскольку не в первый раз, но Виктора Петровича с тех пор не оставляло чувство, что главных аргументов он тогда не нашел. А нашел их сейчас. «Скажи мне, – спрашивал он своего воображаемого собеседника, – скажи мне, когда, в какой период российской истории интересы власти и народа совпадали? Под народом я понимаю девяносто пять процентов взрослого населения. Так вот я скажу тебе – нигде и никогда. Не было десяти, даже пяти лет, когда интересы эти совпадали. И уникальность момента, который мы сейчас переживаем, заключается как раз в том, что эти интересы совпадают, несмотря на твое брюзжание и недовольную рожу. Что совпадает, спросишь – отвечу. Власть хочет богатств, расширения сферы своего влияния, она хочет, чтобы Россию уважали и считались с ней, но, кроме того, она хочет, чтобы народ тоже поднимался. И народ хочет ровно того же самого. Это надо понять. Впервые за сотни лет векторы этих устремлений совпадают. Может быть, последний раз такое дано стране за все предыдущие страдания. Ты мне говоришь, что делается все не так, это я лучше тебя вижу, поверь. Жалко, что никто не хочет людям это объяснить… ты вот, писатель, мог бы…»
Игорь Симонов – автор романов «Приговоренные» (2007 г.), «Уровень опасности» (2008 г.), «Год маркетолога» (2010г.), сборника рассказов «Mondiale» (2008 г.), а также пьес «Небожители» (с 2007 г. идет в театре «Практика»), «Девушка и революционер» (с 2009 г. в театре «Практика») и «Выбор героя» (премьера в апреле 2012 г. в «Политеатре»).Спустя несколько лет после событий, описанных в романе «Год маркетолога», главный герой оказывается там, где переплетаются интриги, заговоры и предательство, где большая политика приносит большие деньги, где нормой жизни становится неизбежность лжи.
Неизвестные массовому читателю факты об участии военных специалистов в войнах 20-ого века за пределами СССР. Война Египта с Ливией, Ливии с Чадом, Анголы с ЮАР, афганская война, Ближний Восток. Терроризм и любовь. Страсть, предательство и равнодушие. Смертельная схватка добра и зла. Сюжет романа основан на реальных событиях. Фамилии некоторых персонажей изменены. «А если есть в вас страх, Что справедливости вы к ним, Сиротам-девушкам, не соблюдете, Возьмите в жены тех, Которые любимы вами, Будь то одна, иль две, иль три, или четыре.
Сейфеддин Даглы — современный азербайджанский писатель-сатирик. Его перу принадлежит роман «Сын весны», сатирические повести, рассказы и комедии, затрагивающие важные общественные, морально-этические темы. В эту книгу вошла сатирическая баллада «Карьера Ногталарова», написанная в живой и острой гротесковой манере. В ней создан яркий тип законченного, самовлюбленного бюрократа и невежды Вергюльаги Ногталарова (по-русски — «Запятая ага Многоточиев»). В сатирических рассказах, включенных в книгу, автор осмеивает пережитки мещанства, частнособственнической психологии, разоблачает тунеядцев и стиляг, хапуг и лодырей, карьеристов и подхалимов. Сатирическая баллада и рассказы писателя по-настоящему злободневны, осмеивают косное и отжившее в нашей действительности.
С тех пор, как автор стихов вышел на демонстрацию против вторжения советских войск в Чехословакию, противопоставив свою совесть титанической громаде тоталитарной системы, утверждая ценности, большие, чем собственная жизнь, ее поэзия приобрела особый статус. Каждая строка поэта обеспечена «золотым запасом» неповторимой судьбы. В своей новой книге, объединившей лучшее из написанного в период с 1956 по 2010-й гг., Наталья Горбаневская, лауреат «Русской Премии» по итогам 2010 года, демонстрирует блестящие образцы русской духовной лирики, ориентированной на два течения времени – земное, повседневное, и большое – небесное, движущееся по вечным законам правды и любви и переходящее в Вечность.
Близнецы Фил и Диана и их мать Глэсс приехали из-за океана и поселились в доставшееся им по наследству поместье Визибл. Они – предмет обсуждения и осуждения всей округи. Причин – море: сейчас Глэсс всего тридцать четыре, а её детям – по семнадцать; Фил долгое время дружил со странным мальчишкой со взглядом серийного убийцы; Диана однажды ранила в руку местного хулигана по кличке Обломок, да ещё как – стрелой, выпущенной из лука! Но постепенно Фил понимает: у каждого жителя этого маленького городка – свои секреты, свои проблемы, свои причины стать изгоем.
В состав книги Натальи Галкиной «Корабль и другие истории» входят поэмы и эссе, — самые крупные поэтические формы и самые малые прозаические, которые Борис Никольский называл «повествованиями в историях». В поэме «Корабль» создан многоплановый литературный образ Петербурга, города, в котором слиты воедино мечта и действительность, парадные площади и тупики, дворцы и старые дворовые флигели; и «Корабль», и завершающая книгу поэма «Оккервиль» — несомненно «петербургские тексты». В собраниях «историй» «Клипы», «Подробности», «Ошибки рыб», «Музей города Мышкина», «Из записных книжек» соседствуют анекдоты, реалистические зарисовки, звучат ноты абсурда и фантасмагории.
«Страна возможностей» — это сборник историй о поисках работы и самого себя в мире взрослых людей. Рома Бордунов пишет о неловких собеседованиях, бессмысленных стажировках, работе грузчиком, официантом, Дедом Морозом, риелтором, и, наконец, о деньгах и счастье. Книга про взросление, голодное студенчество, работу в большом городе и про каждого, кто хотя бы раз задумывался, зачем все это нужно.