Экран телефона на журнальном столике осветился.
– Слушаю.
– Виктор Петрович, разрешите доложить. Операция завершена. Трое убиты, остальные задержаны. Дугаев задержан.
– Что с парнем? – Это вырвалось из подсознания, он не сказал даже, с каким парнем.
– Убит, – ответил Георгий Алексеевич, тоже не спросив, про какого парня идет речь.
Потом была секундная пауза, пока Виктор Петрович не произнес нужные в этот момент слова.
– Благодарю за отлично проведенную операцию.
Проведенная операция. Даже слово врачебное. Виктор Петрович не чувствовал себя целителем. Он понимал, что не может, например, руководствоваться принципом «не навреди». Хотя почему? Ведь вопрос, о каком больном идет речь. Если болен весь мир, то тогда это единственный принцип, которому нужно следовать.
Слишком долгий день. Слишком долгие последние дни. Еще несколько часов, и можно будет поехать домой. Через открытое окно в кабинет ворвался шум дождя. Какой-то совсем не московский дождь – сильный, упрямый, кажущийся бесконечным, изливающий на землю все, что накопилось за последние недели, и смывающий все, что случилось за последние часы. Просто какой-то символический дождь, который смывает все следы.