Уроки итальянского - [50]

— Ну правда же, Билл, мама бывает в Дублине очень редко. Я не могу ее не встретить.

Билл хмуро молчал.

— Ты ведь так сильно любишь свою маму, что даже живешь с ней под одной крышей, а я свою, получается, даже встретить на станции Хьюстон не могу? Можно подумать, я прошу у тебя так уж много!

— Нет, не много, — пришлось ему согласиться.

— И вот что еще, Билл, не мог бы ты одолжить мне денег на такси? Мама ненавидит автобус.

— А она сама не может заплатить за такси?

— О, не будь таким жадюгой, сквалыгой и скупердяем!

— Но это же нечестно, Лиззи! Это несправедливо и неправильно!

— Ну и ладно! — передернула плечами Лиззи.

— Что означает твое «ладно»?

— Что означает, то и означает. Наслаждайся своим итальянским и передай от меня привет Синьоре.

— На, держи деньги на такси.

— Нет, не нужны мне твои подачки! Тем более, когда у тебя такая кислая рожа!

— Я очень хочу, чтобы вы с мамой доехали до дома на такси, поэтому я убедительно прошу тебя взять эти деньги. Если ты это сделаешь, я буду совершенно счастлив, почувствую себя щедрым и великодушным. Пожалуйста, Лиззи, возьми их! Очень тебя прошу!

— Ну ладно, если уж ты так этого хочешь. Он поцеловал ее в лоб.

— Смогу я хотя бы на этот раз познакомиться с твоей мамой?

— Очень надеюсь на это, Билл. Ты знаешь, я еще в прошлый раз хотела вас познакомить, но у нее здесь столько подруг, и с каждой нужно было встретиться… На них ушло все время, что она тут пробыла.

Про себя Билл подумал, что почему-то ни одна из многочисленных подруг матери Лиззи не изъявила желания приехать за ней на вокзал на такси или на собственной машине. Однако вслух он этого, естественно, не произнес.

— Dov'e la bella Elizabetta?[26] — спросила Синьора на следующем занятии.

— La bella Elizabetta е andata alia stazione, — с удивлением услышал Билл собственный голос. — La madre di Elizabetta arriva stasera.[27]

Синьора было восхищена.

— Benissimo, Guglielmo. Bravo, bravo![28] — радостно захлопала она в ладоши.

— Ах ты, зубрила несчастный! Небось всю ночь над учебником корпел? Перед училкой выслуживаешься? — злобно прошипел сквозь зубы крепыш, сидевший рядом с Биллом. На бирке, прикрепленной к лацкану его пиджака, синим цветом значилось: «Луиджи». На самом деле его звали Лу.

— Ничего я не зубрил. Слово «andato» мы проходили на прошлой неделе, а слово «stasera» еще в первый день. Все эти слова нам положено знать.

— Ай, ладно, не дергайся! — поморщился Лу и присоединился к классу, который хором кричал, что на этой piazza много красивых домов. — «Много красивых домов…» Вранье! Сплошное вранье, — снова забормотал он, глядя в окно, за которым раскинулся грязный и запущенный школьный двор с постройками, похожими на бараки.

— Скоро здесь будет гораздо симпатичнее, — прошептал Билл, — школу уже начали красить.

— Ты, как я погляжу, большой оптимист, — брюзгливо ответил Лу. — У тебя все всегда замечательно.

Биллу хотелось сказать, что в его жизни замечательного мало: он привязан к дому, где все зависят от него, любит девушку, которая даже не считает нужным представить его своей матери, что он не имеет понятия, каким образом в следующем месяце выплатить взятый в банке кредит. Но, конечно же, ничего такого Билл не сказал. Вместо этого он присоединил свой голос к хору, распевавшему всю ту же песню: «In questa piazza ci sono molti belli edifici»,[29] думал о том, куда отправились Лиззи с матерью. В его душе теплилась слабая надежда на то, что Лиззи не повезет маму в ресторан, чтобы потом вручить ему чек для оплаты, поскольку в этом случае серьезных неприятностей в банке не миновать.

Члены группы перекусили поджаренными хлебцами с сыром. Синьора сказала, что это кушанье называется crostini.

— А где же vino? — спросил кто-то.

— Я очень хотела угостить вас vino rosso и vino bianco,[30] но вы же понимаете: здесь школа, и администрация не хочет, чтобы сюда приносили алкогольные напитки. Нельзя подавать дурной пример школьникам.

— Боюсь, заботиться о моральном облике этой шантрапы уже поздно, — пробурчал Лу.

Билл посмотрел на соседа с неподдельным интересом. Для него было загадкой, зачем этому человеку понадобилось изучать итальянский язык. Вообще-то, это касалось всех присутствующих, и тем более Лиззи. Но для чего приходит сюда дважды в неделю этот Лу, превратившийся ныне в Луиджи, который явно презирает все происходящее здесь и рычит на всех в течение двух часов, пока длятся занятия, было совершенно непостижимо. В конце концов Билл решил, что это нужно воспринимать как элемент многообразия жизни.

Один из бумажных цветков сломался и теперь лежал на полу.

— Можно мне взять его, Синьора? — спросил Билл.

— Certo, Guglielmo, — ответила Синьора. — Это для lа bellissima Elizabetta?

— Нет, это для моей сестры.

— Mia sorella, mia sorella — так по-итальянски будет «моя сестра», — сказала Синьора. — Вы хороший, добрый человек, Guglielmo.

— Да, но что это дает в наши-то времена? — обронил Билл, вышел на улицу и направился к автобусной остановке.

Оливия встретила его на пороге.

— Поговори по-итальянски! Поговори по-итальянски! — закричала она.

— Ciao, sorella, — сказал он. — На, держи garofano. Я принес ее тебе.