Уроки истории - [18]
В 19 веке Гавайи еще не были территорией США, но белые американцы облюбовали архипелаг из за плантаций сахарного тростника. Бремя белого человека понудило жителей благословенной Америки щедро поделиться с дикарями благами цивилизации в обмен на землю и доход с продаж сахара. Ну и заодно вместе с цивилизацией белые завезли к смуглокожим аборигенам оспу, грипп, сифилис. В результате подобной братской помощи вымерло примерно 80% коренных жителей.
Когда юноша Дамиан приехал на Гавайи, там разразилась эпидемия проказы. Проказа в данном случае — это не детская шалость, а страшная болезнь — лепра. Человек гниет заживо, постепенно утрачивая части своего тела, разваливаясь на куски и теряя чувствительность…
Гавайский король, недолго думая, выделил прокаженным колонию под названием Калаупапа на острове Молокай. И прокаженных с других островов начали свозить туда, не обращая внимания на вопли родственников и друзей, практически силой. На Молокае прокаженных не ожидали ни больницы, ни дома, ни церкви, ни кладбища… Просто голая земля. Деревья, скалы, пляж и море… Прокаженные рыли норы в земле, чтобы где то жить и питались тем, что могли вырастить сами или сорвать с деревьев. Изредка получая помощь с кораблей, привозивших новые партии зараженных лепрой.
Белые туда не ездили. Лишь изредка приедет какой нибудь врач, зажав нос подойдет к больному, длинной палкой приподнимет одежду, зажмурившись оставит на берегу лекарства, да бегом назад, на корабль… Иногда приезжали и проповедники, пытаясь кричать издалека прокаженным, чтобы те покаялись…
Прокаженные над проповедниками смеялись, врачам показывали не самые пристойные обнаженные части тела, лекарства выливали на землю, а в склянках хранили табак…
И вот Дамиан решил поехать на Молокай. К тому времени юноше уже сравнялось 33 года. Собственно говоря, его туда послали на 15 дней, чтобы составить график для священников. Но дураков, желавших поехать к прокаженным больше не нашлось даже среди священников, и Дамиан остался на острове навсегда. Он отказался вернуться с острова, а позже ему это даже запретили. Карантин, понимаешь…
У Довлатова есть строчки:
Лениздат напечатал книгу о войне. Под одной из фотоиллюстраций значилось: «Личные вещи партизана Боснюка. Пуля из его черепа, а также гвоздь, которым он ранил фашиста…» Широко жил партизан Боснюк!
Дамиан де Вёстер не перещеголял партизана Боснюка. Из личных вещей он привез на остров маленькое распятие и молитвослов. Первое время спал под деревом, ел прямо на земле, что Бог пошлет (думаю, что Бог первое время посылал Дамиану что то вроде фруктов с дикорастущих деревьев, благо — тропики).
Дамиан начал строить церковь и так увлекся этим делом, что впоследствии построил там много чего: фермы, дома, школу, кладбище и даже порт. На все руки был мастер. Конечно, с большой земли помогали немножко, но в основном все было возложено на самого де Вёстера. Парень он был высокий и статный. Таскал бревна не хуже Ильича на субботнике, а даже лучше, ибо Ильич таскал бревна одну субботу, а Дамиан каждый день в течение десяти лет.
Молодой священник был единственным белым, который не брезговал прикасаться к больным. Ну как не брезговал… В дневниках он писал о том, что брезговал и весьма сильно. Но ничего не мог поделать: пример Христа не давал спуску его совести… Чтобы хоть как то свыкнуться с отвратительным запахом разлагающихся заживо тел, де Вёстер даже начал… курить трубку.
Он лично перевязывал раны больных, хоронил умерших, ел с прокаженными из одной миски, пил из одних чашек, играл с больными детьми, которые гроздьями висели на нем, обнимал отчаявшихся. Проповедовал о Христе, крестил, причащал, мазал елеем, пел о Боге…
Вот он с хором девочек, многие из которых из за болезни выглядят, как старухи…
Однажды, придя в свою хижину после трудного дня, Дамиан вскипятил воду, чтобы разбавить ее холодненькой и помыть ноги (водопровод в те годы на Гавайях не смог построить даже белый монах). Но так замотался и устал, что забыл налить в тазик холодной воды и сунул ноги прямо в кипяток. Кожа на ногах моментально покраснела и покрылась волдырями. Смотреть на это было удивительно, но еще удивительней была мысль: а почему это, интересно, мне не больно? Озадаченный Дамиан сунул в кипяток руки — тот же эффект. На коже явный ожог, но ничего не чувствуется…
На следующее утро свою проповедь в церкви Дамиан начал не так как обычно. Каждый день, он приветствовал их словами: Мои дорогие собраться, христиане!
В этот день он впервые обратился к ним со словами: Мои дорогие собратья, прокаженные!
Отныне в своих письмах на большую землю, Дамиан писал не так как раньше: прокаженные нуждаются в том то и том то, но писал: мы — прокаженные просим ваших молитв и помощи…
Дамиану помогали друзья, родственники, бизнесмены… Только церковь отказывалась прислать к нему помощника–священника. Вернее, священники не хотели, а тех, кто хотел, не пускали, боясь, что и они заразятся…
Даже исповедоваться Дамиану однажды пришлось весьма своеобразно. Священника подвезли к острову на пароходе, Дамиан подплыл к борту на лодке и кричал издалека о своих грехах, для конспирации кричал по–французски…
