Уроки дыхания - [70]

Она спустила воду и, пока та шумела, выскользнула из уборной и открыла соседнюю дверь. Должно быть, это комната Лерой. Везде грязная одежда и комиксы. Мэгги закрыла дверь и попробовала противоположную. Ага, тут живет кто-то взрослый. Благоприличное, вышитое «фитильками» постельное покрывало, а на тумбочке – телефон.

– После всех твоих стараний получить свободу ты хочешь вернуться к этому мальчишке и снова залезть по уши в грязь, – говорила на кухне, гремя консервными банками, миссис Стакки.

– Какая грязь? Я просто еду в гости на уик-энд.

– И он опять заставит тебя бегать вокруг него кругами.

– Мама, мне двадцать пять лет. Я не та пустышка, какой была.

Мэгги беззвучно закрыла за собой дверь и направилась к телефону. О боже, аппарат-то не кнопочный. Она морщилась каждый раз, как диск возвращался, скрипя, в исходное положение. Ну ничего, разговор на кухне продолжался. Мэгги прижала трубку к уху.

Один звонок, другой.

Хорошо, что Джесси сегодня работает. Телефон в его квартире уже недели две как онемел. Звонить по нему Джесси мог, но если кто-то звонил ему, он просто не слышал этого. «Почему ты его не починишь? Или не купишь новый, их теперь за бесценок отдают», – говорила Мэгги, а он отвечал: «Да не знаю, уж больно клево получается. Я, как прохожу мимо, снимаю трубку и говорю: „Алло?“ И уже два раза попадал на людей, которые мне звонили». Вспомнив это сейчас, Мэгги улыбнулась. Джесси был таким… ну, удачливым, что ли. Везучим, забавным, бесшабашным.

– Мотоциклетный магазин Чика, – произнес юношеский голос.

– Будьте добры, Джесси.

Трубку на том конце линии бесцеремонно бросили на какую-то жесткую поверхность.

– Джесс! – крикнул, отходя, юноша. Тишина, пропитанная шорохами междугородной связи.

Конечно, это воровство, строго говоря, – звонить по чужому телефону в другой штат. Может быть, оставить на тумбочке пару четвертаков? Или их сочтут оскорблением? На миссис Стакки не угодишь.

– Алло, – произнес Джесси.

– Джесси?

– Ма?

Голос у него совсем как у Айры, только на много лет моложе.

– Джесси, я долго говорить не могу, – прошептала она.

– Что? Говори громче, я тебя еле слышу.

– Не могу, – сказала она.

– Что?

Мэгги ладонью прикрыла трубку.

– Я подумала, – сказала она, – как по-твоему, ты не смог бы прийти сегодня к ужину?

– Сегодня? Ну, у меня вроде как другие планы…

– Это важно, – сказала она.

– Почему?

– Да просто важно, – ответила, пытаясь выиграть время, Мэгги.

Необходимо принять решение, и быстро. Можно притвориться, что это касается Дэйзи, ее отъезда. (Вполне безопасно. Несмотря на их детские перебранки, Дэйзи он любил – вот только на прошлой неделе спросил у сестры, забудет ли она его, когда уедет.) А можно сказать правду, что приведет еще к одной нелепой сцене.

Но разве сама она не говорила, что настало время все преодолеть?

Мэгги набрала полную грудь воздуха. И сказала:

– Я пригласила на ужин Фиону с Лерой.

– Что ты сделала?

– Не бросай трубку! И не говори «нет»! Это твоя единственная дочь! – торопливо воскликнула Мэгги. А следом опасливо оглянулась на дверь – не слишком ли она повысила голос?

– Так, помедленней, ма, – сказал Джесси.

– В общем, мы сейчас в Пенсильвании, – уже негромко сказала она, – пришлось съездить на похороны. Макс Гилл умер – не знаю, сказала тебе Дэйзи. Ну а поскольку мы были рядом… и Фиона недвусмысленно сказала мне, что очень хочет увидеть тебя.

– Ох, ма. Ведь опять же получится, как в прошлые разы.

– В какие прошлые разы?

– Да вот когда ты сказала, что она звонила, а я поверил и перезвонил ей…

– Она звонила тогда! Клянусь!

– Кто-то позвонил, а кто – ты не знала. Анонимный звонок. Но об этом ты мне не сказала, правда?

Мэгги ответила:

– Зазвонил телефон, я сняла трубку, сказала: «Алло?» Ответа не было. Это случилось всего через несколько месяцев после ее отъезда – кто же еще мог нам звонить? Я сказала: «Фиона?» Она повесила трубку. Если это была не Фиона, зачем она трубку повесила?

– В тот раз ты сказала мне только одно: «Джесси, сегодня звонила Фиона», и я чуть шею не свернул, пока бежал к телефону, и оказался в полных дураках. Сказал: «Фиона? Ты чего хотела?» А она: «Простите, кто это?» Я сказал: «Черт побери, Фиона, ты же отлично знаешь, это Джесси», а она: «Будь так добр, Джесси Моран, не сквернословь», а я: «Ладно, послушай, позволь тебе напомнить, что первым позвонил не я», а она: «Но сейчас, Джесси, звонишь ты, верно?» И я сказал: «Да черт бы все побрал…»

– Джесси, – прервала его Мэгги, – Фиона говорит, что иногда ей хочется послать тебе еще одну телеграмму.

– Телеграмму?

– Вроде первой. Ты помнишь первую?

– Да, – ответил Джесси. – Помню.

– Ты никогда мне о ней не рассказывал, но неважно, – заспешила она, – в телеграмме было бы сказано: «Я все еще люблю тебя, Джесси, да, и, похоже, это навсегда».

Недолгое молчание.

Затем Джесси:

– Ты никак не можешь смириться с тем, что все закончилось, верно?

– По-твоему, я могла такое придумать?

– Если она действительно хочет ее послать, что ей мешает? – спросил Джесси. – Почему я так никакой телеграммы и не получил? А?

– Как я могла это придумать, если я и про первую телеграмму не знала, а, Джесси? Я процитировала ее дословно, в кои-то веки я могу точно передать тебе ее слова. Я запомнила их, потому что они содержат ненамеренную рифму. Ты же знаешь, иногда слова рифмуются сами собой. Тут присутствует ирония, потому что, если тебе не хочется, чтобы они рифмовались, ты несколько дней роешься у себя в мозгу, копаешься в словарях…