Уроки дыхания - [68]

– Вы расстроились! – сказала Фиона. – Вы обещали привезти его. Я ждала, расфуфырилась, меня накрасили в нашем салоне, причесали. А потом приехала ваша машина, а его в ней нет.

– Да, я рассказала ему, когда мы вернулись домой. Сказала: «Мы старались как могли, Джесси, однако Фиона не для нас принарядилась, это уж будь уверен. Для тебя, и видел бы ты, какое у нее стало лицо, когда тебя не оказалось в машине».

Фиона хлопнула ладонью по диванной подушке и воскликнула:

– Мне следовало знать, что вы так и сделаете!

– Как?

– Внушите Джесси, что я выглядела жалкой.

– Я ничего ему не внушала! Просто сказала…

– Поэтому он мне и позвонил. Я сразу причину поняла. Говорит: «Фиона? Милая?» Я услышала в его голосе жалость. И поняла, что вы ему нарассказали. И говорю: «Чего тебе надо? Ты по какой-то причине звонишь?» А он: «Нет, ээ, без причины…» А я: «Ну тогда не трать зря деньги, ладно?» – и повесила трубку.

– Ради бога, Фиона, – сказала Мэгги. – А тебе не приходило в голову, что он мог позвонить, потому что ему тебя не хватало?

– Ха! – ответила Фиона и снова отхлебнула пива.

– Жалко, что ты не могла видеть его таким, каким видела я. После твоего ухода, понимаешь? Он был раздавлен! Обратился в развалину. Его главным сокровищем стала твоя черепаховая мыльница.

– Что?

– Ты помнишь свою мыльницу, ту, с черепаховой крышкой?

– Ну помню.

– Он иногда открывал ее и нюхал, – сказала Мэгги. – Я видела! Слово даю! В тот день, когда ты ушла, вечером, я застала Джесси в ванной – он закрыл глаза и уткнулся носом в мыльницу.

– Господи, с чего это он? – спросила Фиона.

– Думаю, он унаследовал мое отношение к запахам, – ответила Мэгги.

– Это же просто пластмассовая коробочка, в которой я мыло для лица держала.

– Он, как увидел меня, спрятал ее за спину, – сказала Мэгги. – Смутился, что я его застукала. Всегда любил делать вид, что ему все нипочем, ты же знаешь, как он себя вел. Но через несколько дней, когда твоя сестра пришла за вещами, я эту мыльницу где только ни искала, нигде не нашла. Она укладывала твою косметику, потому я о мыльнице и вспомнила. «Давайте посмотрим, она где-то тут», – говорю ей, но мыльница как сквозь землю провалилась. А у Джесси я спросить не могла, он ушел, как только появилась твоя сестра, ну я и стала открывать ящики его стола, там ее и нашла, в ящике, где он держит свои сокровища, вещи, которые никогда не выкинет, – старые бейсбольные открытки, газетные вырезки насчет его группы. Но твоей сестре я ее не отдала. Просто закрыла ящик. И я уверена, Фиона, он эту мыльницу и до сих пор хранит, и не говори мне, что это из жалости. Ему нужна память о тебе. А память для него, как и для меня, в запахах. Запах позволяет ему вспомнить человека яснее всего.

Фиона смотрела на свою пивную банку. Тени для век придавали ей, заметила Мэгги, странную привлекательность. Такие… персиковые. Они делали веки нежно-розоватыми, бархатистыми, как персик.

– А выглядит он так же? – спросил Фиона.

– Так же?

– Ну, как раньше?

– Да, а что?

Фиона коротко вздохнула.

Недолгая пауза, во время которой Лерой сказала: «Черт! Промазала!» Проехала машина, тянувшая за собой шлейф музыки кантри. «Видал я и дурные времена, живал я и в печальные…»

– Знаете, – сказала Фиона, – иногда я просыпаюсь ночью и думаю: как все могло настолько запутаться? Начиналось-то все очень просто. Он был пареньком, по которому я сходила с ума, ездила везде за его группой, открыто и прямо. Сначала он не обращал на меня внимания, и я послала ему телеграмму, он когда-нибудь рассказывал об этом? «Фиона Стакки хочет поехать с тобой в Дип-Крик-Лейк», – вот что в ней говорилось, я знала, что он собирается съездить туда с друзьями. Он взял меня с собой, там все и началось. Разве не просто? А потом, не знаю, все перекрутилось, запуталось, и я даже не понимаю, как это произошло. И бывает, думаю: черт подери, может, мне взять и послать еще одну телеграмму? «Джесси, – написала бы я, – я все еще люблю тебя, да, и, похоже, это навсегда». Мне даже ответ не нужен, просто хочется, чтобы он знал. Или я могла бы поехать в Балтимор к сестре, а там мне пришло бы в голову: почему не забежать к нему, не повидаться? Взять да и огорошить его? И посмотреть, что будет?

– Ох, ты должна это сделать, – сказала Мэгги.

– Ну да, а он спросит: «Ты зачем приперлась?» Или что-нибудь похожее. Нет, решено и постановлено, наша история добром кончиться не может. Весь цикл начнется сначала, только и всего.

– Ах, Фиона, разве не пора кому-то из вас взять да и разрушить этот цикл? – спросила Мэгги. – Допустим, он так скажет, хоть я и сомневаюсь. Разве ты не можешь в виде исключения настоять на своем, сказать: «Я здесь, Джесси, потому что хотела тебя увидеть»? Преодолеть все твои колебания, обиды, недоразумения и сказать: «Я здесь, потому что соскучилась по тебе. Вот так!»

– Да, может, мне и стоит это сделать, – медленно произнесла Фиона.

– Конечно, стоит.

– Может быть, стоит поехать с вами.

– С нами?

– А может, и не стоит.

– Ты говоришь о… сегодня?

– Нет, наверное, нет, и куда это меня занесло? О господи! Знаю же, что не следует мне пить днем, у меня от этого всегда в голове мутится…