Урок кириллицы - [9]

Заинтересовавшись, я перевернул сразу ещё несколько страниц и снова наугад прочитал:

«…Будучи первообразцом стиля, Константин Философ создавал свою богооткровенную азбуку, руководствуясь логико-математическими соотношениями, проистекающими из „троичного догмата“, на основе сокровенного „Плана Божьего“. Любой алфавит, не содержавший тайнописного закона, считался тогда варварским, оскверняющим вероучение…»

— Так сколько это стоит? — переспросил я, отрываясь от книжки, у Арона Григорьевича.

— Не заставляйте меня краснеть! — отмахнулся продавец. — Разве такой неказистый товар заслуживает настоящей цены? Я отдаю вам эту книгу задаром — пробейте в кассе тридцать шесть рублей, и читайте себе ради вашего Бога.

— Тридцать шесть рублей? — изумился я. — За изорванную старую книжку неизвестно даже какого автора? Бутылка водки дешевле стоит!

— Молодо-о-ой челове-е-ек! — с нескрываемой укоризной покачал головой Арон Григорьевич. — Да разве же можно всё в этой жизни измерять водкой?.. За книгу, в которой раскрывается замысел вашего Бога о вашем же народе, стоило бы заплатить и в пять раз больше, а вы — жалеете каких-то тридцать шесть рублей!

— Да я и не жалею, я заплачу, я ведь понимаю, что книга интересная, забормотал я, — но вы же сами видите, в каком она состоянии. Ни обложки, ни начальных страниц…

— Только не смешите меня этими начальными страницами! Будто не знаете, что на них всегда печатают не нужное ни одному читателю вступление. Если бы его кто-то не вырвал, вы бы сдуру взялись его читать, да и бросили. И великая тайна кириллицы прошла бы мимо вас. А так вас от него освободили… Так что спешите с благодарностью в кассу и не задерживайте меня, пожалуйста, у меня отбою нет от покупателей.

Я оглядел пустой зал магазина и скептически хмыкнул.

— А что вы себе тут хмыкаете! — обиделся Арон Григорьевич. — Настоящий покупатель — он как шел всегда с заднего крыльца, так и теперь другой дороги не ищет. Потому что ему нужно не изобилие, а товар. Так-то, молодой человек… Не изобилие — а товар…

Я заплатил в кассу названные тридцать шесть рублей, забрал у продавца безымянную книгу и, прижимая к груди покупку, вышел на московскую улицу.

Глава В (2)

— …ВЕДИческая религия, из которой вышел современный индуизм, и та в первую очередь основывалась на обожествлении сил природы, а значит — и на поклонении им и уважении к окружающему миру! А если смотреть на период, начавшийся после слияния ведизма с брахманизмом, то там вообще появляется понятие закона воздаяния, предполагающее творение добрых дел, и тому подобные вещи. У тебя же в романе Давыдов с Нагульновым говорят об Индии как о стране, где нирвану навязывают всем чуть ли не в обязательном порядке, как когда-то всеобщее среднее образование в СССР! — услышал я, входя часа три спустя к Таракьянцам, чей-то доносящийся из глубины квартиры незнакомый голос.

— Кто там у тебя? — спросил я Бориса, кивая в сторону открытой двери в гостиную.

— Да критик один — Перехватов. Не читал? Он сейчас много публикуется. В православно-патриотических изданиях пропагандирует постмодернизм, а в демократических — православные критерии. Короче, свой среди чужих, чужой среди своих… Они тут с Анавриным выступали недалеко перед участниками районной литературной студии, и вот после неё заехали попить кофе.

— Так, может, я в другой раз приду? А то буду тут мешать разговору, попятился я, чувствуя определенную неловкость из-за того, что притащился без предварительного звонка. Но, правду сказать, я и не собирался сюда приезжать специально в гости, просто, отправившись по одному из вычитанных в газете объявлений устраиваться на работу, неожиданно для самого себя вдруг увидел, что оказался недалеко от квартиры Таракьянцев, и, покончив с длиннющим и утомительнейшим собеседованием, решил зайти к Борису и попросить у него чашечку кофе.

— Да ладно тебе! — словно прочитывая мое желание, подтолкнул меня вглубь квартиры Борис. — Заходи, кофе глотнешь. Кому ты можешь тут помешать?.. Они все равно никого вокруг себя не видят…

— А от Фимки никаких вестей?

— Не-е… Гуляет. Да ты проходи, проходи. А то у меня там кофе сбежит…

Я прошел в гостиную и увидел там уже знакомого мне Анаврина в его неизменных, скрывающих половину лица, черных очках, и напротив него чернобородого, лет сорока или чуть больше, критика в белых брюках и светлой рубашке с короткими рукавами, в расстегнутом вороте которой болтался тяжелый серебряный крестик на черном гайтане.

— …Получается, что, пропагандируя буддизм, ты, сам того, может быть, не замечая, преподносишь его не как позитивное, а как негативное учение, не столько, кажется, убеждая своего собеседника, сколько объясняя ситуацию самому себе, говорил, когда я вошел в комнату, критик. — Ведь, утверждая иллюзорность реальности мира, твои персонажи перечеркивают тем самым существование и всех тех материальных и духовных ценностей, которые в нем существуют. И получается, что они абсолютно не понимают того, что понимал пропагандируемый ими самими Будда: то есть — того, что путь к осознанию великой истины проходит только через возвышение и облагораживание натуры, через позитивные усилия, а не через отрицание всего и вся. Я не богослов и не помню наизусть буддийских писаний, но, если не ошибаюсь, там говорится, что для того, чтобы в сердце человека проникла умиротворяющая тишина нирваны, он должен проделать громадную работу, очистив его сосредоточенными усилиями, а также закалив и возвысив свой дух в школе самоуглубления. А у тебя в романе? «Солнце светит иль темно, в этом мире всё — говно…» Главное для твоих героев — это достигнуть нирваны и раствориться в великой Тишине, оберегающей их от треволнений жизни, а каким путем — наплевать. И поэтому вместо всех усилий и самоуглублений они предпочитают заливать себя по самые глаза чачей, накуриваться с самого утра дури, нанюхиваться кокаина либо же идти в лес и нажираться там бледных поганок или мухоморов. Чтобы, значит, сразу напрямую оказаться в астрале…