Ураган в сердце - [149]

2

Переливами, то вздымаясь к верхним нотам, то стихая, зазвучал дверной звонок, эхо которого неумолчно звенело в сознании Джадда Уайлдера колокольным звоном тревоги, требовавшим от него каких-то действий. И реакция последовала, только вряд ли она выходила за рамки рефлекторного напоминания, эдакой колючки, укол которой призывал к бдительности каждое нервное окончание, коль скоро доходило до того, чтобы сойтись лицом к лицу с Роджером Старком.

Сегодняшняя его реакция, положим, слабая, но и ее хватало, чтобы губы скривились, когда он представлял себе, как входит Старк. Вот открывается дверь, вот на пороге Старк, такой же, каким он так часто видел его в зале совещаний, всегда в те пару минут, на которые он неизменно задерживался, чтобы красиво обставить свое появление: неизменная рассчитанная пауза в дверях, дабы убедиться, что все взгляды устремлены на него, неизменное холодное безразличие, которое никак не располагало к спору с ним. Даже терпя поражение, Роджер Старк неизменно умел создавать впечатление, будто дело завершилось для него не хуже, чем победой, относился к полученной в споре взбучке не более чем к мелкой неурядице в кампании, которую в конечном итоге он все равно выиграет. И вот – выиграл.

Невзирая на уверения Фрэнка Уиттейкера, что захват Хортером и Старком «Крауч карпет К^о» дело еще не решенное, Джадд Уайлдер вовсе не был склонен сомневаться в победе Роджера Старка: если тот все еще не стал президентом, так вскорости станет, как только с формальностями будет улажено, – и сегодняшний его приход сюда – это дань долгу службы. Узурпатор проведывает больного, совершает один из тех поступков, благодаря которым мистер Крауч добился расположения рабочих с фабрик. Воистину форма без содержания. Ясное дело, Старк лишен подлинного сочувствия, и это не может не отразиться на его стальной улыбке, которая непременно будет мелькать у него на губах бликами холодного света в испорченной флуоресцентной лампе.

Прислушиваясь, Джадд расслышал, как открылась входная дверь, потом фальшивое – до наглости – удивленное приветствие Кэй, унизительную неспешность, с какой она пригласила гостя войти. Джадд насупился, но неудержимое любопытство привело его к двери библиотеки, он старался расслышать, что говорил Старк, но слышал лишь излишне пылкие уверения Кэй, что, конечно же, муж будет рад встрече с ним.

– По-моему, он уже встал, но не уверена, что успел одеться. Присядьте на минуту – я пойду взгляну.

Но не пришла. Они удалились в гостиную, голоса их звучали приглушенно, разговор шел о нем, но – осторожный, чтоб он не расслышал слов, какие они произносят. Расстроенный, Джадд вернулся к креслу, уселся, всем своим видом показывая, что ему это все, черт побери, до лампочки – привычное провозглашение независимости, всегда выручавшее, кто бы на него ни ополчался. Только не было на сей раз всегдашнего подъема боевого духа, в сознании понемногу приходило к обкатанному, как морская галька, признанию, что нет никакого смысла давать организму команду на обильную выработку адреналина по поводу, который больше ничего не значил.

Кэй наконец-то шла по коридору: суматоха приближающихся шагов, затем быстрое закрытие двери за собой, лицо напряженно взволнованное.

– Это Роджер, – выговорила она так, словно ждала, что он ответит руганью или криком, а то и вовсе бросится вон и спрячется.

– Ну и что? – пожал Джадд плечами. – Пусть заходит.

Кэй, не скрывая волнения, устремила взгляд на мужа.

– Ты уверен, что ты не…

– Что я не?..

– Я дам тебе халат, – сказала она, торопливо направляясь к шкафу, сняла с вешалки синий шерстяной халат и держала его на вытянутых руках, ожидая, когда он встанет. – Ты же не станешь слишком волноваться, верно?

Вставая, он бросил:

– С чего бы это?

– Ты и не должен, – сказала Кэй без тени шутки. – Просто мне нужно быть уверенной, что не ты волнуешься.

– С чего это ты так суетишься? Он что, сказал что-то, что…

– Нет-нет! – тут же воскликнула она и, вытянув руки, поправила воротник халата. – Вот только… да что там, я же знаю, как Роджер всегда вызывал у тебя…

Джадд рассмеялся, словно быстро в окопе укрылся:

– Ладно, он в безопасности. Можешь за него не беспокоиться. Я не…

– Ой, Джадд, я тебя умоляю! – шепнула она, хотя и приглушенно, но все же с ясно различимой мукой, такой же безотчетной, как и взмах ее рук, крепко обхвативших его, так что тело ее прижалось к нему, не отрываясь достаточно долго, чтоб он успел пробормотать:

– Меня ничто не волнует, кроме тебя.

Озадаченный этим всплеском чувств, Джадд все еще пытался свести его к какой-нибудь разумной причине, как вдруг она спросила в упор:

– Ты не будешь возражать, если я здесь посижу?

Не раздумывая, он ответил:

– Если хочешь, почему бы и нет? – И уже невозможно было взять слова обратно, видя, как мгновенно расцвела ее улыбка. Так и остался он сидеть в недоумении, глядя, как, радостно закружившись, она вышла за дверь. Джадд снова уселся в кресло и настолько погрузился в раздумья, что не услышал их приближающиеся шаги и очнулся лишь тогда, когда Роджер Старк стоял в дверях, вид его, привычно готовящегося войти, ошарашил, как залп, за которым последовал шрапнельный взрыв предостерегающих воспоминаний.