Ураган в сердце - [125]
Цвет светофора изменился, и она свернула на улицу, ведущую к их дому в Лисьей Долине, представляя себе, какое в нем запустение, чувствуя себя беглянкой, которую поймали и притащили обратно к месту одиночного заключения, наказанную не за попытку сбежать, а за то, что не сумела стать достойной женой. Мисс Джессика была права, и Рольф тоже, и доктор Карр. Да, вот потому-то и задавал он ей все те вопросы, убеждавшие, насколько же она была слепа.
Неожиданно в ушах эхом прозвучал голос Джадда, произнесшего утром: «Нет, позволь мне закончить», – и мысли Кэй приняли совершенно иной поворот: значит, он и в самом деле пытался поговорить с ней. Она же, оглупев от страха, его прервала!
Наверное, воображение занесло ее слишком высоко, но все же вдруг какая-то вспышка в сознании высветила ей истинную сущность ее ошибки. Джадд считал, что она на стороне Роджера, выступает против него, ну, конечно же, конечно, конечно.
И почти сразу, будто в дополнение к тому же открытию, с той же ясностью увидела она и промашку, которую так часто допускала, когда Джадд говорил что-нибудь о Мэтте Крауче: механически отметала все сказанное, силилась убедить Джадда, что его босс не может быть таким незапятнанным героем, каким он пытается его представить. О боже, да как же могла она такой дурочкой оказаться!
Хорошо, возможно, она не понимала своего мужа, но разве это так важно? Разве имело значение, почему он боготворил старого Мэтта Крауча? Почему ненавидел Роджера Старка? Она должна была принимать то, как он чувствовал, и этим довольствоваться. Да, вот что ей надо было делать – стоять за Джадда, невзирая ни на что. Думать, как он думал, чувствовать, как он чувствовал. Никогда ему не пенять, никогда не перечить.
Удивленно смотрела она на машину, стоявшую возле их дома прямо у крыльца: вмиг разлетелись все ожидания полного одиночества. Встав за машиной, разглядела, что это был старенький «Плимут», и подумала: наверное, застанет дома Энни, решившую устроить еженедельную уборку в субботу, а не в среду, как обычно.
Однако на кухне не было никаких признаков Энни, на плите предательски не торчал кофейник. Кэй ступила в центральный коридор и вздрогнула от удивленного вопля, который дал знать о незваной гостье еще до того, как ту стало видно: Дафи Ингалз.
Не успела Кэй и рта раскрыть, как Дафи обняла ее, объятие было крепким, сердечным, и Кэй, хоть машинально и противилась ему, все ж почувствовала себя в нем странно успокоенной, на время скинувшей с себя напряжение. Но вот с приветствиями покончено, удивление неожиданностью встречи улеглось, Дафи отступила и, явно смущаясь, принялась объяснять, что заехала затем, чтобы проверить почту.
– Да, понимаю. Джадд рассказал мне, как чудесно вы себя вели, – кивала Кэй, лихорадочно хороня недовольство под льстивыми словами: – Не могу выразить, как я вам признательна, Дафи. За все. Если бы не ваше письмо.
– Да, господи, ничего я такого не сделала, – сказала Дафи. – Но я рада, что вы решили вернуться домой, Кэй, жутко рада. Обидно до чертиков, что такое путешествие сорвалось, но все равно. Небо наградит вас, моя милая, я понимаю, что вы должны были пережить, – и рука Дафи обвилась вокруг ее талии: близость, ставшая чуть ли не приятной. – Ну, думаю, мне лучше забрать Джоан да возвратиться к своему кипящему супругу, – выговорила наконец-то со смехом Дафи. – Рэй просто извелся весь из-за этих слухов. – Дафи спохватилась, но поздно. – Думаю, вы их не слышали.
– Слухи? О чем?
– Ну, не знаю, правда ли это или нет, может, только разговоры одни, но весь город говорит о том, что мистер Крауч продал свои акции и кто-то другой теперь завладеет компанией. Ну, вы понимаете, слияние, так сказать.
– Продал свои акции? Вы хотите сказать?
– Не знаю, может, это всего-навсего слух. Ну, вы знаете, как оно бывает: что-то где-то начнется, все и рады валить до кучи, пока и не разберешь, чему верить. Только тут, должно быть, что-то есть. Мистер Крауч всю неделю сновал в Филадельфию и обратно. Сегодня утром в конторе его не было, и это даже забавно как-то, потому как он в субботу всегда там сидит, так что вроде все одно к одному во что-то складывается, в общем.
– Да, похоже на то, верно, – слабо выговорила Кэй, только-только начиная понимать, что это могло значить.
– Вы про Джадда думаете, да?
Кэй кивнула, начиная пугаться по-настоящему.
– Он всегда был так близок с мистером Краучем. Если на место президента придет кто-то другой…
– Вот и Рэй то же говорит: без мистера Крауча это уже не будет та же компания. Конечно, для Рэя все обернется не так плохо. По крайней, мере это то, в чем я его убедить стараюсь. У него своя работа, и он может попросту и дальше заниматься ею, кто бы ни был президентом. Зато вот Джадд, да и другие, я думаю. Рэй говорит, Вэнс Николс сказал кому-то, что он уйдет в ту же минуту, как явится Роджер Старк.
– Роджер Старк? Но разве он станет… Мне показалось, вы говорили о какой-то другой компании?
– Милая моя, откуда мне знать, но, судя по тому, что Рэй говорит. Думаю, по большей части все от Фрэнка Уиттейкера идет, помните, еще когда Роджер только пришел, все эти разговоры про то, что его банкиры посадили? Ну так теперь похоже на то, что тогда говорили правду. Они просто все так подстроили, чтобы прибрать компанию к рукам. И вы же знаете, каким червем Роджер влезал во все.
К Пашке Стрельнову повадился за добычей волк, по всему видать — щенок его дворовой собаки-полуволчицы. Пришлось выходить на охоту за ним…
Великий мастер японской каллиграфии переживает инсульт, после которого лишается не только речи, но и волшебной силы своего искусства. Его ученик, разбирая личные вещи сэнсэя, находит спрятанное сокровище — древнюю Тушечницу Дайдзэн, давным-давно исчезнувшую из Японии, однако наделяющую своих хозяев великой силой. Силой слова. Эти события открывают дверь в тайны, которые лучше оберегать вечно. Роман современного американо-японского писателя Тодда Симоды и художника Линды Симода «Четвертое сокровище» — впервые на русском языке.
Можно ли стать богом? Алан – успешный сценарист популярных реалити-шоу. С просьбой написать шоу с их участием к нему обращаются неожиданные заказчики – российские олигархи. Зачем им это? И что за таинственный, волшебный город, известный только спецслужбам, ищут в Поволжье войска Новороссии, объявившей войну России? Действительно ли в этом месте уже много десятилетий ведутся секретные эксперименты, обещающие бессмертие? И почему все, что пишет Алан, сбывается? Пласты масштабной картины недалекого будущего связывает судьба одной женщины, решившей, что у нее нет судьбы и что она – хозяйка своего мира.
Автобиографическую эпопею мастера нон-фикшн Александра Гениса (“Обратный адрес”, “Камасутра книжника”, “Картинки с выставки”, “Гость”) продолжает том кулинарной прозы. Один из основателей этого жанра пишет о еде с той же страстью, юмором и любовью, что о странах, книгах и людях. “Конечно, русское застолье предпочитает то, что льется, но не ограничивается им. Невиданный репертуар закусок и неслыханный запас супов делает кухню России не беднее ее словесности. Беда в том, что обе плохо переводятся. Чаще всего у иностранцев получается «Княгиня Гришка» – так Ильф и Петров прозвали голливудские фильмы из русской истории” (Александр Генис).
Судьба иногда готовит человеку странные испытания: ребенок, чей отец отбывает срок на зоне, носит фамилию Блаженный. 1986 год — после Средней Азии его отправляют в Афганистан. И судьба святого приобретает новые прочтения в жизни обыкновенного русского паренька. Дар прозрения дается только взамен грядущих больших потерь. Угадаешь ли ты в сослуживце заклятого врага, пока вы оба боретесь за жизнь и стоите по одну сторону фронта? Способна ли любовь женщины вылечить раны, нанесенные войной? Счастливые финалы возможны и в наше время. Такой пронзительной истории о любви и смерти еще не знала русская проза!
В романе «Крепость» известного отечественного писателя и философа, Владимира Кантора жизнь изображается в ее трагедийной реальности. Поэтому любой поступок человека здесь поверяется высшей ответственностью — ответственностью судьбы. «Коротенький обрывок рода - два-три звена», как писал Блок, позволяет понять движение времени. «Если бы в нашей стране существовала живая литературная критика и естественно и свободно выражалось общественное мнение, этот роман вызвал бы бурю: и хулы, и хвалы. ... С жестокой беспощадностью, позволительной только искусству, автор романа всматривается в человека - в его интимных, низменных и высоких поступках и переживаниях.
Бежав из Камбоджи в безопасную Америку, Тира впервые возвращается на родину. Ей нужно встретиться с таинственным незнакомцем по прозвищу Старый Музыкант, который послал ей письмо, где обещал рассказать правду об отце Тиры. О нем и его загадочном исчезновении 25 лет назад. Тира приедет и искать разгадки, и открыть сосуды своей памяти. В Камбодже до сих пор не могут забыть «красных кхмеров»: жертвы и палачи живут бок о бок, не находя покоя. «Музыка призраков» – пронзительный гимн прощению, трагическое путешествие в прошлое, куда нужно вернуться, чтобы начать жизнь заново и обрести любовь.
Фобии есть у всех. Но у Авроры она не совсем обычная. Успешный модельер, заботливая жена и мать испытывает панический страх перед воронами. Что стало причиной ее фобии? И при чем здесь Людовик – высокий, статный вдовец, работающий в коллекторском агентстве? Они – соседи, но не знают друг друга, пока их не сводит случай, который ведет к запутанным отношениям, и вот уже Людовик оказывается вовлечен в опасную историю с фирмой Авроры. Но для кого связь между ними опасней? И не несут ли вороны с собой погибель?
Для семилетней Рами беспечность детства закончилась, когда вернувшийся ранним утром отец сообщил о гражданской войне, захватившей улицы столицы Камбоджи. Скоро семья Рами – потомки королевской династии – лишилась всех привилегий и вынуждена была бежать. Следующие четыре года, живя в подполье, Рами будет всеми силами держаться за осколки разбитого детства: стихи и древние легенды – и бороться за выживание. «В тени баньяна» – история, полная боли, но при этом дающая надежду.