Ураган мертвых - [11]

Чавкающие звуки прекратились. Лолс засмеялась — злорадный звук, присущий Данифай. Халисстра почувствовала, как её подняли с пола на руках — руках дроу — и что её качают около женской груди. Лолс приняла форму дроу. Несмотря на неравенство в их размерах, она качала Халисстру как ребёнка, одной рукой поглаживая полусъеденную спину Халисстры, в то время как та медленно восстанавливалась. Потом она поцеловала Меларн долгим и грубым поцелуем. Таким, которым обычно матроны принуждали юношей своих Домов.

Халисстра отшатнулась от богини, и её стошнило.

Лолс встала, сбросив её на пол.

— Слабая, — выплюнула она.

Халисстра склонила голову. Даже по прошествии почти пяти лет эти слова всё ещё задевали её.

Лолс кружила по комнате, широко разведя руки. Паутина прилипла к её коже, покрыв тело, когда-то принадлежавшее Данифай, слоем накладывающихся друг на друга белых нитей. Щелчком пальцев богиня вызвала крошечных красных паков. Они сновали туда и сюда, сплетая паутину в длинное белое одеяние. Закончив свою работу, пауки свесились с оборок и манжет, словно живая бахрома.

Сжавшаяся на полу Халисстра наблюдала за богиней краем глаза, стараясь не показать свои мысли. До своего изгнания Лолс была Ткачихой Судеб. Теперь богиня нуждалась в помощи паукообразных существ, чтобы соорудить столь простую вещь как предмет одежды. Всё к чему прикасалась Лолс, превращалось в спутанную беспорядочную массу; каждая сплетённая ей сеть, которую видела Халисстра, была кривой и ассиметричной, искажённой в самой своей основе, как и беспокойный разум Паучьей Королевы.

Халисстра почувствовала покалывание в спине, когда её мускулы вернулись на место, а кожа вновь стала упругой.

Почувствовав себя достаточно сильной, она поднялась на ноги и стала ждать, когда богиня заговорит.

— Ты знаешь, зачем я вызвала тебя в свои покои, Халисстра?

— Чтобы питаться?

Богиня засмеялась.

— Не только за этим. Попробуй угадать ещё раз.

Халисстра почувствовала, как её пульс участился. Прошло уже почти два года, с тех пор как Лолс заперла её в камере в глубине железной крепости. За всё это время она выпускала Халисстру всего, возможно, дюжину раз, и только, чтобы поесть. Какую же пытку богиня придумала ей на сей раз?

— Вы выпустили меня потому что… — Халисстра помедлила, ища самый неожиданный ответ — что-то, что развлечёт богиню, — …потому что решили освободить меня?

Лолс обернулась и скрестила руки.

— Точно! — воскликнула она. — Я отсылаю тебя из Ям Паутины Демонов.

Халисстра распростёрлась перед ней, пытаясь скрыть острое предвкушение, которое испытывала.

— Как я могу послужить вам, Госпожа?

— Служить мне? — вскинула голову Лолс. — Подумай снова, смертная.

Халисстра колебалась, сомневаясь в значении слов богини. За время служения Королеве Ям Паутины Демонов, она узнала Лолс лучше любого смертного. Даже учитывая это, у неё не было ни одной идеи о том, каким извилистым путём шли мысли богини сейчас. Однако, что бы это ни было, это будет лучше, чем быть запертой — практически забытой — в клетке.

Это заточение, как объяснила богиня, было наказанием Халисстры за помощь в убийстве Селветарма, полубога, бывшего чемпионом Лолс. Он был убит в Ямах Паутины Демонов жрицей Эйлистри, Рыцарем Тёмной Песни Каватиной. Когда всё, казалось, было потеряно, Халисстра передала Каватине меч, тем самым, сделав убийство Селветарма осуществимым.

Халисстра ожидала, что Лолс похвалит её за «хитрость» в виде помощи Рыцарю Тёмной Песни. Паучья Королева планировала, смерть своего чемпиона; вот чего она жаждала всё это время. Она тайно радовалась гибели Селветарма, позже с ликованием говоря о том, как его жрецы бросили свои храмы и удрали обратно к ней, как мухи к паутине.

А потом она заточила Халисстру.

— Куда вы меня отсылаете, Госпожа? — спросила Меларн.

Лолс засмеялась, с её губ посыпались пауки. Потом она махнула рукой, и железные стены комнаты исчезли.

Халисстра обнаружила, что стоит рядом с Лолс на невыразительной продуваемой ветром равнине освещённой бледным жёлтым солнцем. Она ощутила вкус соли на губах и бегло осмотрела переносимый ветром песок, который жалил как стекло. Ветер трепал волосы Халлистры, норовя закрыть ей лицо. Он срывал сотканные из паутины одежды Лолс, стремительно отрывая от них по кусочку, которые уносились куда-то вдаль.

Один из липких обрывков задел гору соли, захватив с собой несколько крупинок. Спустя удар сердца вся груда разрушилась, как будто что-то сжавшееся там внезапно распрямилось. Раскрылись огромные перепончатые как у летучей мыши крылья, и косматая голова отряхнула пыль, покрывавшую морду. Массивные рога росли на голове существа в том месте, где обычно располагаются уши. Когда монстр, лениво зевая, открыл рот, показались ряды кинжалоподобных клыков.

Балор.

Демон прочистил свой широкий плоский нос одним сильным выдохом, послав сгусток пламени из каждой ноздри, и сплюнул липкую чёрную смолу на покрытую солью землю. Он сложил крылья за плечами, лениво почесал кроваво-красную грудь и уставился на Паучью Королеву.

Ветер стих. Ощутимая напряжённость заполнила пространство вокруг.

— Лолс, — произнёс демон. — Наконец-то.