Ураган - [51]

— Да, — кивнул Колдвел. — Это значит, что мы превратились в целующиеся камни.

5

Мейвел принес оборудование, размещавшееся в несообразно смехотворном зеленом пластиковом чемодане. Он снял бейсбольную кепку и натянул зюйдвестку, завязав ее под подбородком аккуратным узлом. Затем Джимми Ньютон вручил ему передатчик и компьютер, подсоединеные к видеокамере, что означало, что оба будут связаны и должны держаться друг от друга на расстоянии не более чем восемь футов.

Перед тем как выйти, Мейвел остановился перед Полли, как школьник, демонстрирующий себя матери.

— Я скоро, — произнес он.

— Мне тебя будет не хватать.

Мейвел открыл было рот, чтобы что-то добавить, но так и не придумал, что именно. Он кивнул, подмигнул Полли и повернулся к Джимми.

— Ну, пошли, Ньютон.

Джимми задержался около стола, за которым сидели Гейл и Сорвиг.

— Увидимся, ребята, — бросил он им.

Девушки кивнули и осторожно улыбнулись, потому что этот тип был законченным сумасшедшим. Во-первых, он одержим своими ураганами. А во-вторых, он здесь единственный подходящий парень (что доказывает, как они были не правы, решившись на эту поездку) и при этом не проявляет к ним ровным счетом никакого интереса. И не то чтобы у кого-либо из них была завышенная самооценка, но они вполне заслуженно угодили на это светопреставление.

Каждая считала, что инициатором поездки была другая, но обсуждать это уже не имело смысла. Они вместе ходили к агенту по туризму — довольно симпатичному молодому человеку, которого звали Шлемой — что страшно смешило и Гейл, и Сорвиг, ибо напоминало им сомнительный анекдот и они представляли себе его член с огромной головкой, напоминающей шлем. Как бы там ни было, они заявились к нему в обеденный перерыв и принялись перелистывать глянцевые буклеты, в которых рекламировались курорты с названиями типа «Солнце и чувственность». Именно к этому девушки и стремились. И расположены все эти курорты были на островах, названия которых были известны Гейл и Сорвиг. Буклеты изобиловали фотографиями отдыхающих на пляже, в бассейнах и на танцплощадках. Шлема объяснил, что и сам бывал во многих из этих мест и это было здорово. «Там все время что-то происходит», — повторял он, и подруги истолковали это как необузданное сексуальное буйство с такими же парнями, как он сам, обладающими огромными мясистыми членами. А потом одна из них (каждая считала, что это была не она) протянула руку и взяла грязноватую листовку, отпечатанную на мимеографе, на которой сообщалось о курорте Урез Воды на никому не известном острове под названием Банка Дампиера.

Все здание скрипело и стонало. Ветер рвал фанеру, которой были заколочены окна. Несмотря на отсутствие видимых расщелин, дождь заливал внутрь, и пол ресторанного зала уже был покрыт узором из луж. Гейл и Сорвиг могли видеть это со своих мест. Полли боролась с ними с помощью половой тряпки, но как только она вытирала одну, на ее месте тут же появлялась другая. Полли сама уже была мокрой насквозь, однако продолжала трудиться с немыслимым усердием.

— Идите сюда, присядьте, выпейте что-нибудь, — окликнула ее Гейл.

— Да, все равно от этого нет никакого толку, — поддержала ее Сорвиг.

— Надо поддерживать порядок! — откликнулась Полли. — Стоит опустить руки, и все выйдет из-под контроля.

Впрочем, все уже шло наперекосяк. Стены стонали так, что, казалось, громче уже невозможно, и тем не менее каждый следующий звук был еще сильнее. Гейл и Сорвиг уже пережили свой страх и оставили его далеко позади. Теперь все внутри у них словно онемело. Все чувства сжались в один бесформенный комок, затаившийся где-то внизу живота. Обеим оставалось только гадать, выдержат ли стены напор ветра, но выяснить это было не у кого. Но с другой стороны, какой смысл был бы строить это здание, если оно не могло выполнить своего непосредственного предназначения, а именно служить защитой от дождя и ветра? Дома и существуют для того, чтобы защищать людей от ненастья. И где это слыхано, чтобы непогода представляла собой смертельную угрозу для человека? Гейл и Сорвиг жили в Нью-Йорк-сити, где по вечерам на улицах появлялись целые орды садистов с самыми жуткими намерениями. Но и там им удалось остаться в живых, а теперь их жизни угрожал такой пустяк.

В бар вошел Лестер. Девушки не знали, где он был, но явно не на улице, так как его одежда была относительно сухой. В руках, как символ своей полезности, он держал молоток.

— Что будет, то будет, — опережая его, хором произнесли девушки.

— Аминь, — откликнулся Лестер. Он подошел к стойке бара и посмотрел на пустые полки, на которых прежде стройными рядами стояли бутылки с выпивкой.

— Полли все куда-то убрала, — пояснила Сорвиг.

— Только битых стаканов здесь не хватало, — добавила Гейл.

Им нравился Лестер. И действительно, несмотря на то что ему было сильно за пятьдесят, он сохранил отличную форму. Все парни, работавшие в «Планете долбоебов», постоянно качались — на тридцать пятом этаже офиса располагался фитнес-центр, — но ни у кого из них не было таких хорошо очерченных мускулов, как у Лестера. Кроме того, он умел танцевать — способность, которую высоко ценили как Гейл, так и Сорвиг. Все их знакомые, которых полоумные боги послали им для так называемых свиданий, страдали параличом.