Упрямец. Сын двух отцов. Соперники. Окуз Годек - [16]

— Спасибо, спасибо! — воскликнул Дурды-ага и крепко пожал руку директору. — Вот и договорились.

13

Дурды-ага не уезжал из города до тех пор, пока своими глазами не увидел сына в форме воспитанника ремесленного училища. Осмотрев его, отец довольно улыбнулся и сказал:

— Вот, Реджеп-джан, и ты такой же, как они. Учись хорошенько, старайся!

Попрощавшись с сыном и еще раз поблагодарив директора, он пошел искать попутную машину и в то же утро уехал в колхоз.

Реджеп гордился своим новым положением. Он расхаживал по длинной веранде, тайком любуясь своим отражением в оконных стеклах. Он, как говорится, не мог спрятать зубы; все время улыбался. С веранды был виден обширный двор училища. Вокруг него расположились жилые и служебные помещения; недалеко от главного корпуса была баскетбольная площадка. За площадкой стояли высокие гладкие столбы, вокруг них толпились ребята. Двое мальчиков, надев на ноги железные крючья, похожие на серпы, пытались взобраться на эти столбы. Правее от них группа ребят рассматривала части какой-то машины. Реджепу не терпелось присоединиться к ним. Будь это в колхозе, он, не раздумывая, помчался бы туда и, уж наверно, был бы не последним в их забавах. Но здесь он еще смущался и, не найдя в себе храбрости, так и остался стоять, глядя на сверстников со стороны.

В первый день он с ребятами два раза в строю ходил в столовую. Пообедав, он раздумывал: как бы взять со стола немного хлеба и спрятать в карман? Уходя, он прихватил все-таки кусок хлеба, хотя и был очень сыт.

Вечером, после ужина, он вышел во двор поиграть с ребятами, но играть пришлось недолго. Раздался звонок, все побежали по комнатам. В селе Реджеп и Ораты не уходили домой так рано, но здесь иной порядок: хочешь не хочешь — отправляйся спать.

Почистив щеткой гимнастерку, брюки и фуражку, Реджеп, как к другие ребята, умылся и пошел к своей кровати. Разделся, сложил на тумбочке верхнее платье и — в постель.

«Жаль, Ораты не видит меня!» — подумал Реджеп. Некоторые ребята еще переговаривались между собой. Реджеп присел на краю кровати, осматривая постель и красивые абажуры на электрических лампочках.

В комнату вошел воспитатель. Он увидел сидящего мальчика и направился к нему. Это был русский человек лет сорока пяти; он хорошо говорил по-туркменски.

— Вы первый день здесь? — спросил он Реджепа.

— Да.

— Как зовут?

— Реджеп…

— Реджеп… Реджеп…

— Реджеп-Кетчал!

После такого ответа соседи подняли с подушек головы, раздался приглушенный смех. Реджеп и сам смеялся, сообразив что ответил невпопад. Воспитатель, добродушно улыбаясь, сказал:

— Что ты, дорогой мой! Ты, верно, шутишь. Кетчал, Кетчал… Такой фамилии быть не может.

— Я это нарочно сказал, — схитрил Реджеп. — Кетчалом меня уже в колхозе перестали называть. Председатель сказал: «Кто Реджепа назовет Кетчалом, тому я уши к стене прибью…»

Соседи еще громче захохотали. Один мальчик вскочил с кровати. Воспитатель сказал ему:

— Байрамов, ложись! — И снова обратился к Реджепу: — Как твоего отца зовут?

— Дурды-Шайтан!

Ребята, уткнув носы в подушки, опять захохотали.

— Дурды? Значит, Реджеп Дурдыев! Теперь ясно. Вот что, Реджеп: укладывайся спать, а утром договоримся, по какой специальности тебе пойти. Якши?

Лампы потушили, воспитанники еще немного пошептались в темноте, затем наступила тишина. Скоро все заснули; все, кроме Реджепа Дурдыева.

Он думал: «Мать, наверно, сейчас переносит из комнаты на крышу постель, а отец приехал из Ашхабада, рассказал все матери, сел на кошму и ест чурек с простоквашей. Ораты, должно быть, еще шумит на улице. И у них началась учеба. У них?.. Да, у них там, в колхозе…

Так размышлял Реджеп, лежа под простыней и глядя на темнейшее окно. Тоскливо стало мальчику, на сердце вдруг легла какая-то никогда им раньше не испытанная тяжесть. Он закрывал глаза, старался заснуть, но уснуть не мог. И чем больше он думал и вспоминал, тем сильнее окружающая темнота угнетала его. Ребята спали беспечным сном. «И Ораты у себя дома, конечно, чувствует себя неплохо. Интересно, что делает сейчас дочь учителя? Спит или читает?» Реджеп вгляделся в окно. В полумраке он различил ветку дерева. Она покачивалась у самого стекла. Ему показалось, что дерево сочувственно кивает ему, понимая его и грустя вместе с ним.

Реджеп поднялся, сел на кровати, сложив ноги калачиком. Что делать? Он посидел немного, потом потянулся к тумбочке, где лежала одежда, осторожно достал из кармана хлеб, взятый в столовой, откусил и принялся жевать. На душе стало легче. И вдруг он развеселился, положил голову на подушку, подумал: «Если дочь учителя узнает, что я приехал, она будет довольна. Если бы она знала, как я уговорил отца и мать, она похвалила бы меня. «Молодец, Реджеп, — сказала бы Дурсун, — пионер должен быть таким настойчивым…» С этой мыслью мальчик уснул…

Утром сторож ударил несколько раз железной колотушкой в кусок рельса, висевший на дереве. Все в училище поднимались по этому сигналу. Открыв глаза, Реджеп увидел, что за окном уже светло. Мальчики поспешно одевались. Оделся и он и выбежал вместе со всеми на широкий двор. Стали в строй. Разделились на две группы, разошлись в разные концы двора, началась утренняя зарядка. Тут уж Реджеп не намерен был отставать от соседа. Он жалел только о том, что зарядка слишком быстро кончилась.