Упреждающий удар - [4]

Не все лошади у них полудикие, степные - были и выделенные им для службы крупные русские кони, которым трудно из-под снега добывать корм, но боярин не вмешивался: что-что, а с конем татарин лучше разберется, а подохнут - спросит с Мишки-мурзы за государево добро: втридорога с него сдерет. Андрей Воронцов не очень-то разговаривал с простыми русскими, а с татарами тем более (другое дело мурза!): презирал продавших свою веру за кусок земли. Если бы не верная их служба великому князю и не нужда в походе на Сарай в татарах, он бы, пожалуй, не взял их с собой: со своими, кровными, проще - можно по-всякому... и в зубы дать. "Я бы не смог эдак - хоть рай мне дай", - подумал боярин, разглядывая угрюмые, но выразительные, смуглые в большинстве, лица татар. Многие из них кашляли, кутались в свои теплые кафтаны.

Отгорела кирпично-красная полоса зари. Солнце, появившееся из-за дальнего леса, окрасило окоем в золотисто-розовый цвет, но никто из посланных искать лодки не вернулся.

Подмораживало.

Белые, густые облака тумана, клубясь, медленно двигались над водой, а потом как-то резко поднимались вверх, разрывались на клочья верховым ветром, таяли.

Андрей Воронцов спустился к воде и стал вглядываться в противоположный берег, но из-за тумана ничего не мог разглядеть.

Тревога стала закрадываться в сердце. "Эх! Скоровестников бы загодя послать, так простоим тут..." - ругнул себя.

Ветер совсем стих и густой пар стал подниматься стеной; журчала вода, намывая ледяную кромку.

К боярину подошли два сотенных ватамана, мурза. Он недовольно покосился на них и приказал Федорову: "Кликни!"

- Лодку-у-уу! - прогудел басом над притихшей рекой сотенный.

"Ой да голосище!" - с восхищением глянул на Ивана боярин...

- Розевай тебе, а не ло-о!.. - отозвался приглушенный туманом, по-видимому, не менее сильный голос с противоположного берега.

* * *

...- И-иить! - затряс кулачищем перед носом рослого, рыжебородого вятского воя десятник сторожевого поста на переправе Иван Заикин.

- Говорил вам - не отвечать!.. Ты, Федот, - указал, успокоившись, десятник на кричавшего, - и ты, Митяй, берите по кобыле и скачите до сотенного Евсея Великого - скажите, што те уж на том берегу - лодку просят... Спросите, што делать: давать, не давать?.. Митяй, борзо вертайся, а ты, Федот, останься: мне охальники не нужны...

* * *

...- Баламуты! - Иван Федоров обиделся.

- Ай да вятские! Молодцы робяты, - заулыбался боярин Андрей Воронцов, прикрыв ладонью щербатый рот, - появилась надежда переправиться: раз отвечают - пошлют лодки. Глаза блеснули у него: - С такими хоть куда можно - вятские, видать, ушлые мужи.

После этого еще кричали, ждали, но левый берег замолк, лодок не посылал.

Невысокое предзимнее солнце поднялось, загорелось ярким холодным светом, до боли в глазах заискрился снег.

Вновь ожила тревога в душе у боярина: время идет - вот-вот пойдет шуга. "Здесь не дождаться, - наконец решил Андрей Воронцов. - Надо по берегу пойти до Хлынова".

Подозвал сотенного Ивана Федорова, отвел в палатку, развернул карту Вятской земли (больше похожую на схему).

- Покажи-ко, Иван, как по берегу до Хлынова дойти?

Через откинутый войлочный полог в палатку заглядывало солнце, освещало "пол", сооруженный: снизу - слой сена, сверху - медвежьи шкуры. Иван Федоров наклонился над картой - тонкая струйка пара вырвалась из полуприкрытых губ, спрятавшихся в дремучей белокурой бороде, и, блеснув радугой, растаяла.

- Вот где мы, - сотенный ткнул большим красным пальцем в пересечение черной линии - дороги - с широкой изгибающейся лентой реки Вятки.

В том месте, где Великоустюжская дорога подходила к берегу, Вятка, бежавшая с востока на запад, прогибалась на юг. Оба берега были пологи. В 5-6 верстах по течению впадала в Вятку река Великая, неся свои воды со стороны Великого Устюга. Вверх - в 3-4 верстах - по правому берегу, по лугам, как раз на пути, будет небольшая речка.

- Она уж, поди, сковалась? - предположил Федоров. - Нам лучше к берегу держаться, Ондрей Ондреевич, а то можем на болоты наехать... Они, болоты-те, для нечистой силы... Зимой только замерзают...

Шли около самой воды, обходя густые поросли ивняка, черемухи. Справа - парящие и от того кажущиеся теплыми - темные воды Вятки, слева - широкие заснеженные пойменные луга со стогами сена. "Раз сено есть, то и деревни должны быть", - Андрей Воронцов надеялся-таки достать лодки (ведомцы вернулись ни с чем).

Уж более четырех верст прошли, но незнакомой речки не было, только луга сужались, да сосновый бор все ближе и ближе подходил к берегу, а затем, взобравшись на крутогорье, взгромоздился зеленой горой над высоким обрывистым берегом Вятки.

Как и предполагал Иван Федоров, за горой оказалась речка, правый берег которой тоже был крут и высок. Она оказалась шире, чем ожидали, но слава богу! - встала: между ее берегами лежала заснеженная бугристая полоса, кое-где дымили черные полыньи.

Отряд, вытянувшись по берегу, подошел к устью речки. Попытка с ходу перейти ее не удалась - три всадника, посланные вперед, тут же провалились, сползли с седел и, уцепившись за края образовавшейся полыньи, мокрые, перекатились на лед; обезумевшие кони, стоя на задних ногах в ледяной воде, били передними копытами, скользя и ломая лед, истошно-пронзительно кричали...