Упоение властью. Револьвер, спирт и кокаин. 1917 год - [45]

О действительной реакции В.И. Ленина на разгон Учредительного Собрания вспоминал Н.И. Бухарин: «В ночь разгона Учредительного собрания Владимир Ильич позвал меня к себе. У меня в кармане пальто была бутылка хорошего вина, и мы… долго сидели за столом. Под утро Ильич попросил повторить что-то из рассказанного о разгоне учредилки и вдруг рассмеялся. Смеялся он долго, повторял про себя слова рассказчика и все смеялся, смеялся. Во всю, заразительно, до слез. Хохотал. Мы не сразу поняли, что это истерика. В ту ночь мы боялись, что мы его потеряем». Так что смех Ленина действительно был, но это был смех сквозь слезы…

* * *

Несмотря на все беззаконие большевиков с разгоном Учредительного Собрания, этот разгон все же в известной мере отразил настроения самых широких масс, уставших от бесплодной демократии. Лидеры эсеров и меньшевиков оказались не были готовы к вооруженной борьбе с большевиками, и хотя именно они имели в стране подавляющую поддержку, руководство этих партий испугалось призрака гражданской войны и уговорило депутатов Учредительного собрания разъехаться. Последняя попытка установления демократической власти провалилась. Очевидно, что правильная оценка политической ситуации В.И. Лениным, все же сыграла свою роль в том, что роспуск собрания прошел все же без кровопролития, что имело большое историческое значение. Роспуск Учредительного Собрания продемонстрировал всей России реальную значимость твердой революционной власти по сравнению с аморфной парламентской. Влияние разгона Учредительного собрания глубоко затронуло и эмоциональную сферу значительной части всего российского народа и, – конечно, А.Г. Железнякова с матросами, оказавшихся в центре событий. Обратим внимание и на то, что роль матросов в разгоне Учредительного Собрания была главенствующая. При этом матросы действовали предельно радикально и практически независимо от директив и представлений В.И. Ленина и Совнаркома. Любопытно и то, что П.Е. Дыбенко в своих мемуарах, ничуть не смущаясь, повествует о нарушении им письменного указания В.И. Ленина. Более того, он показывает, что для А.Г. Железнякова (то есть для матросов вообще) его приказ был куда важнее, чем просьбы В.И.Ленина.

Доктор исторических наук М.А. Елизаров пишет: «В целом матросы, конечно, не были готовы для выполнения высокой миссии, которую они осуществляли, их «заносило» в крайнюю левизну. Но левацкое и «уголовное» поведение А.Г. Железнякова и матросов по отношению к правоэсеровским депутатам на собрании вовсе не было обусловлено только случайным стечением обстоятельств. Задачей А.Г. Железнякова и матросов во время поездки на Украину было проведение в жизнь лозунга «Власть Советам!», и они хорошо представляли силу влияния этого лозунга на народные массы по сравнению с лозунгом Учредительного собрания. Военные моряки стремились соответствовать высоте, на которую вознесла их революция… Очевидно, матросов признавали выразителями народного сознания и правые депутаты, знавшие историческую цену и собранию, и матросам в революции».

Кстати, поведение председателя собрания В.М. Чернова, подчинившегося А.Г. Железнякову, нельзя назвать трусливым. Чернов имел хорошее представление о происходящем. Полгода назад, 4 июля 1917 года, когда вооруженные матросы, участвовавшие в июльской демонстрации, требовали освобождения из тюрьмы А.Г. Железнякова и взяли в осаду Таврический дворец с требованием к «соглашательским» Советам взятия власти, именно В.М. Чернов не побоялся выйти к ним с призывами о выдержке. По воспоминаниям самого В.М. Чернова, при возвращении с Собрания, его автомобиль окружили враждебно настроенные матросы. Его бы, наверняка, тут же и убили, если бы не оказавшиеся рядом большевики, которые уговорили матросов уйти. Понять большевиков в данном случае можно: одно дело разогнать «учредиловку» и совсем другие – ловить на улице и зверски убивать делегатов.

Лишь после этого и после того, как выяснилось достаточное спокойное отношение населения Петрограда к насильственному разгону Собрания, 7 января, большевики опубликовали свое решение о роспуске «учредиловки». Разгон Учредительного Собрания страна встретила с удивительным безразличием. Формой власти в тот момент уже мало кто интересовался. Правая печать сравнивала разгон Учредительного Собрания и расстрел демонстрации в защиту его с событиями 9 января 1905 года. Это сравнение у самого большевистского руководства, во многом следовавшего в это время за стихией событий, наоборот, рождало уверенность в том, что в использовании насилия для руководства страной им всегда проститься то, что никогда не прощалось царю.

Что касается матросов, то они оказались явно не готовы для выполнения столь высокой миссии, которая была на них в данном случае возложена. Матросов, как и обычно сильно занесло влево. При этом, после разгона Учредительного Собрания матросы-анархисты во главе с А.Г. Железняковым имели все основания считать, что успех в разгоне «учредиловки» принадлежит именно им, а не большевикам, проявивших мягкотелость и нерешительность. Кроме этого, в сознании обывателей разгон «учредиловки» еще больше усилил демонический образ матросов. Наряду с этим обрел всероссийскую известность и один из главных участников разгона Учредительного собрания матрос- анархист А.Г. Железняков, именуемый в своей среде «матросом Железняком» Разгон Учредительного Собрания, как известно, одобрил 3-й Всероссийский съезд Советов, собравшийся 10 января 1918 года. На съезде, опять же, не обошлось без активного участия матросов. Так началу работы съезда предшествовало исполнение флотским оркестром «Интернационала». Затем от имени революционных матросов съезд приветствовал встреченный на «ура» главный герой разгона «учредиловки» А.Г. Железняков, который рассказал о разгоне собрания и подкрепил свой рассказ следующим заявлением: «Мы просто и коротко, чтобы вконец сломить сопротивление воронов трудового народа, готовы расстрелять не единицы, а сотни и тысячи! Я уверен, что мы не покинули бы Учредительное собрание до тех пор, пока там не пролилась бы наша кровь. За это мы и шлем Учредительному собранию своё презрение». Железнякову была устроена бурная, длительная овация, сопровождаемая криками делегатов: «Да здравствует революционный флот!» Эти аплодисменты съезда означали также, в значительной степени, сворачивание расследования уголовного дела по убийству матросами бывших министров Временного правительства А.И. Шингарева и Ф.Ф. Кокошкина.