Упал с дерева, удачно встряхнул мозги и поумнел - [2]

— А если муж не согласится?

— Пусть только попробует! — грозно ответила она.

— Нет у меня на примете такого мальчика, — сказал я, вздохнув. — Но такой мальчик обязательно найдется в деревне. Можно со стремянки прыгать в том месте, где торчит пень. Каждый раз беря все выше и выше…

— Стремянка может оказаться недостаточно высокой, — возразила она, явно проявляя техническую сноровку. — Не забывайте, ведь мой муж, упав с дерева, потерял сознание.

— Ничего страшного, — обнадежил я ее, — можно установить возле пня пожарную лестницу, она куда выше.

— Да, вы правы, — сказала она, с добродушным удивлением взглянув на меня. — А вы оказались сообразительней, чем я думала.

— Ничего особенного, — разъяснил я, — ведь я в детстве сам три раза падал с деревьев! В последний раз, согласно вашей великой догадке, видимо, точно упал с нужной высоты в нужном месте и стал гораздо сообразительней.

— Как вы это определили? — быстро спросила она.

— Очень просто, — сказал я, — после третьего падения я, сколько ни лазал по деревьям, — больше не падал. Но только теперь, после вашего открытия, я понял, почему перестал падать с деревьев: соображал.

— А вы не запомнили, с какой высоты в последний раз рухнули? — с хищным любопытством спросила она и даже наклонилась в мою сторону.

Рухнул! От этого сильного слова я как-то неожиданно растерялся и пролепетал:

— Рухнул? В каком смысле?

— Ну не пьяный же рухнули! Это не мое дело! — раздраженно пояснила она. — С дерева рухнули!

— Извините, — ответил я со скромным достоинством, — я, конечно, иногда выпиваю, но ни разу в жизни не упал. Тем более — не рухнул!

— Это любимая присказка всех мужчин, — язвительно заметила она. — Но вы опять свернули на любимую тему.

— Я свернул?!

— Да, вы свернули! Повторяю вопрос. Вы запомнили, с какой высоты в последний раз рухнули с дерева? С дерева!

— Нет, не запомнил, — сокрушенно признался я, чувствуя, что стремительно теряю бразды беседы.

— Какая безалаберность! — воскликнула она и выпрямившись отхлебнула кофе.

— Ну, метров десять-пятнадцать, наверное, было, — попытался я вспомнить.

— Такая приблизительность с научной точки зрения — абсурд! — холодно заключила она. — Тут сантиметры играют роль!

Я сделал вид, что подавлен крохоборством науки. И она, заметив это, вдруг вкрадчиво спросила:

— А вы ничего не повредили, падая с такой высоты?

— Нет, — сказал я, — но тряхнуло здорово.

Она очень недоверчиво посмотрела на меня. И это вынудило меня оправдываться. Вероятно, она решила, что я, падая с дерева, неудачно встряхнул мозги.

— Дело в том, — разъяснил я, — что падая я пытался цепляться за нижние ветки, и это смягчило удар.

— О! — воскликнула она. — Это никуда не годится! Нас интересует падение в чистом виде, как у моего мужа!

— То-то же он потерял сознание, — не удержался я.

— Зато как поумнел! — отрезала она голосом, не допускающим полемики.

Тут она снова глубоко задумалась, скорее всего о предстоящем опыте. Но по ее лицу почему-то было видно, что она все еще не одобряет, что я, падая, держался за ветки.

— Нет, народ в деревне диковатый… Засмеют! — заговорила она, как бы думая вслух. — Надо это делать тайно, а мальчика найти со стороны. Да и пожарную лестницу где взять? Просить в сельсовете — опять же засмеют… Не такой уж вы оказались сообразительный, и теперь понятно почему…

— Конечно, — согласился я с тем самым смирением, которое больше всего раздражает, — ведь я, падая с дерева, не потерял сознание, как ваш муж… Ну, если с пожарной лестницей неудобно, привезите из Москвы длинный шест, что ли…

— Шест, — повторила она саркастически. — Уж лучше бы вы помолчали… Значит, мой муж поставит шест возле пня и будет придерживать его. А мальчишка вскарабкается на шест и сверзится на голову моего мужа? Второй раз голова его может не выдержать…

— Но шест можно врыть в землю, а ваш муж будет стоять в сторонке! — с некоторым оттенком истерики воскликнул я.

— Это совсем другое дело! — вдруг просветлела она и, поощрительно посмотрев на меня, добавила. — Вам бы цены не было, если бы не ваша привычка цепляться за ветки.

— А ваш муж очень умный? — полюбопытствовал я, как бы несколько укрепив позиции собственного ума.

— Очень! — оживленно подтвердила она. — День и ночь кроссворды разгадывает, что семечки лузгает! А я, представьте, ни одного слова не могу разгадать!

— Но вы же не падали с дерева, — великодушно заметил я, но потом почему-то добавил: — Или падали?

Но она в это время задумалась и не слышала моих слов.

— У вас случайно нет знакомых в Академии наук? — вдруг спросила она.

— Нет, — сказал я, — а что?

— Если все рассказать в Академии наук, — поделилась она новыми соображениями, — они бы могли выдать мужу справку или там диплом о его феноменальном падении с дерева. И мы бы с этой справкой обратились в Нобелевский комитет.

— Видите ли, — сказал я, — надо доказать, что ваш муж в детстве был идиотом, а потом, упав с дерева, удачно встряхнул мозги и поумнел. А как вы это докажете?

— Да он и сейчас идиот, — воскликнула она, — хотя очень умный! Кроссворды как семечки щелкает. Но вот еще о чем я подумала сейчас. Если нам повезет, на кого выдадут Нобелевскую премию? На него или на меня?