Уолдя - [3]

сказать, что это я просил Бога убить ее? Причем убить медленно и мучительно! Ты хоть

соображаешь, что несешь, пидор небесный?!

- Лаешься, как прапорщик, а еще майор! - поморщился незнакомец. - Даже стойку

боевую принял, вояка - я ведь дух бестелесный, забыл? Садись и вспоминай, напряги свои

извилины и вспоминай! Ну? Юность, юность припомни, как с другом своим читали Ремарка.

Вспомнил? Как мечтали о девушке, похожей на Патрицию Хольман? Ну, а разве твоя Люся

была не такой? Отвечай: не такой?

- Лучше! - почти крикнул Уолдя. Немного остыв, добавил: - Ты понимаешь... Она

не такая, как все бабы. Они все, сколько я их знаю, норовят как-то сломать тебя, перекроить

на свой лад, слепить что-то подходящее под их идеал или, вернее, под их представление об

идеале. А она - нет! Нет таких во всем белом свете. Понимаешь, нету!

- Знаю. Она любила тебя таким, каков ты есть со всей твоей гусарской придурью, любила с юности и всю жизнь, только ты оценил это... через тридцать лет! Так причем здесь

Бог?

- Оно так, - вынужден был признать Уолдя. - Но ведь понял же! И чудом вытащил ее

сюда, в Америку, через все бюрократические рогатки! И мы были счастливы! А твой Бог...

Уолдя отвернулся, чтоб незнакомец не увидел его слез.

- Вот-вот! Чудом он ее, видите ли, вытащил! Ты просил, Бог услышал твою мольбу -

вот и все чудо. И чем же ты недоволен? Ты хотел Патрицию - ты получил ее. Только почему-

то забыл, что Патриция Хольман умерла от туберкулеза ровно через два года, на самом пике

их любви. И когда ты просил о Патриции Хольман, этого, именно этого ты не учел? Роберт

Локамп, который тебе тоже очень нравился, через два года похоронил свою любимую - будь

готов и ты к тому же! Таковы правила игры.

- Правила игры? - снова взорвался Уолдя. - Для вас это игра? Все наши радости и

горести - всего лишь игра?

- Игра, - подтвердил незнакомец. - Сценарий сочиняете вы сами, мы скрупулезно

исполняем ваши просьбы, ну а то, что спектакль редко получается таким, как был

задуман, это уж не наша вина.

- Ладно, я понял: два года были предопределены. Но разве мы не могли эти два года

прожить чуть-чуть иначе, чем вы дали нам? То, что я, врач - и неплохой, между прочим, врач - здесь работаю шофером - это тоже я выпросил? Это тоже исполнение моих желаний?

- А как же, мой френд? - незнакомец явно издевался. - Твой любимый Роберт Локамп

не только любил свою Патрицию. Пил с друзьями по кабакам и играл проституткам на

пианино - кстати, и у тебя это неплохо получалось, - но и работал таксистом, и

автомехаником, и тоже порой сидел без гроша в кармане. Все это ты также получил, не так

ли? К тому же в детстве ты мечтал стать шофером ? Осуществляются мечты!

Уолдя кивнул. Что есть, то есть, но не об этом же речь, не это главное, чего он

увиливает от главного.

- Ну, а то, что в Америке ты не стал врачом... Один еврей пожаловался Богу, что вот-

де он соблюдает все заветы и предписания, а награды никакой, ну хоть бы дал один разочек

выиграть в лотерею, что ли. На что Бог ответил: "Да ты хотя бы раз купил билет!" Так и ты: ты хоть раз пытался сдать экзамен?

- Я знаю мужиков, которые всѐ сдали, а резидентуру годами получить не могут! И

они помоложе меня. Чего ж зря силы тратить?

- Ну, а вдруг? Это ведь их судьба, а у тебя разве не могло быть иначе? Или ты ожидал, что сенаторы специально ради тебя изменят закон? И предъявляешь претензии Богу, а не

самому себе!

Уолдя не ответил. Вытряхнул из пачки сигарету, чиркнул зажигалкой, глубоко

затянулся. Струйка дыма потянулась в сторону незнакомца, прошла сквозь него и растаяла.

Уолдя потряс головой - видение не исчезло.

- Положим, до сих пор ты был прав, - наконец выговорил он. - Правда, как-то

крохоборно, не по-людски.

- Так я же и не человек! Вот ты все еще недоволен. Твой ангел-хранитель дал мне

официальную справку о том, что он для тебя сделал. Вот она, смотри!

В руках ангела 8 класса появился листок с большой, тиснутой золотом гербовой

печатью.

- Ты, помнится, мечтал о подвигах, о славе? В Афган, правда, не напрашивался, но

если бы тебя не пустили, оскорбился бы, не так ли? И твоему ангелу-хранителю пришлось-

таки потрудиться! Ты ведь гусар, как и все десантники, лез, куда надо и куда не надо, а

отделался легким ранением и заработал две медали - а сколько твоих друзей полегло там или

осталось калеками? Так что не ропщи. Ну, а что вместе с наградами довелось наглотаться

всякой грязи и мерзости, так ведь это непременное приложение к любой войне. Впрочем.о

войне ты тоже мечтал в детстве, просто в то время подходящей войны не было . Послали при

первой возможности. А сколько раз твой ангел-хранитель спасал тебя здесь, в Нью Йорке? И

когда ты от усталости засыпал за рулем, и когда пьяный ехал с какого-то юбилея - это ведь

он и никто иной не дал тебе разбиться! Ну?

- Сдаюсь, - поднял руки Уолдя. - Похоже, я дурак, каких поискать. Есть же у