Унтовое войско - [8]
Глава третья
Главный тайша Хоринского ведомства Бумба Юмсараев, пожилой, с тройным подбородком, маленькими глазами, кривоногий, сидел в своей конторе, на лавке, покрытой ковром, и читал предписание от иркутского генерал-губернатора. Читать не хотелось… Сейчас, бы крикнуть родовых шуленг да и затеять картеж на всю ночь. С аракушкой, с песнями. А тут бормочи малопонятные слова и думай. Иной раз такое попадется слово, хоть лопни, а не уразумеешь, что с ним делать. Так тянется рука зачеркнуть в бумаге то слово, да толку-то что с того? От долгого сидения с бумагой голова словно чужая.
Главный тайша отложил бумагу, достал шелковый платок и вытер вспотевшую лысину. Перед глазами, на стене, в раме — его императорское величество. Страшно. «Уж не донес ли кто на меня?» — подумал Бумба.
Отец, покойный Дамба, не щадил тех, кто на власть главного тайши посягал. Да и чего щадить? Бывало, до смерти доводил… Но и сам пожил мало. Почему так? Чем прогневал бурханов?
Днем как-то в грозу лег спать со второй женой, а дети сидели в юрте и играли. Они видели, как из дымохода упал на одеяло желто-синий огонь, величиной с бараныо голову, покатился но одеялу, слетел на пол, ушел под кровать, там затрещал, лопнул и исчез. Тот огонь умертвил спавших. А все, видать, от того, что в день свадьбы со второй женой Дамба-тайша забыл совершить поклонение огню. Ая-яй! Кто хочет жить, тот должен поклониться огню, уважать созвездие Семи Старцев[9].
После смерти отца Бумбе досталось тридцать табунов лошадей и пять горшков серебряных денег, зарытых в земляном полу юрты.
Нынче у Бумбы шестьдесят табунов, а помимо серебра есть золото и ассигнации. Чего отец не сумел, того сын достиг.
Отец сказывал, что его выбирали главным тайшой чуть ли не по злобе, считай что силком, по принуждению. Шуленги десяти родов хоринских бурят сговорились между собой и указали на Дамбу. Как он ни упирался, ничего не помогло. На выборы приехал верхнеудинский исправник — попробуй откажись от должности…. Никто из шуленг не хотел ходить в тайшах. И Дамба боялся. Когда выборщики проезжали мимо юрты Юмсараевых, то старуха-мать, бабушка Бумбы, спросила, кого выбрали. Ей открыли, как было дело, старуха не поверила, сильно разгневалась и кидала вслед куски сухого навоза с криком: «Врите на свою черную голову!»
Бумбе смешно. Какая была глупая бабушка! Отец скоро понял, что с чиновниками и шуленгами можно жить и наживать богатство и почет. Шуленги потом завидовали отцу, каждый из них жалел, что не его избрали главным тайшой. Дамба исподволь прибрал всю власть к рукам. Его слово стало законом для родовых шуленг и улусных старшин, для всех хоринских бурят.
Бумба характером был еще круче отца. Решения главного тайши отныне признавались окончательными. Если бы кто из бурят осмелился обжаловать эти решения перед правительством, то это посчиталось бы величайшим, небывалым преступлением.
И все же боязно читать генеральскую бумагу. Вдруг донос был какой… А читать надо. Бумба потянулся к столу дрожащей рукой, строчки запрыгали перед глазами:
«Узнать подробно про воровство скота малое и большое…» Бумба закрыл глаза, прошептал молитву, призывая в поддержку добрых духов. Сам про себя подумал: «Сколько скота недопоставлено в городовой полк? Не вызнал ли про это генерал?» Было приказано гнать в Верхнеудинск жирный скот. Если уж бык, так чтобы от переднего копыта до холки или лопатки двенадцать вершков и от груди до корня хвоста — два с половиной аршина. И лошадь не всякую подай. Велено таких, чтоб от копыта до холки вымеряно более четверти, а от груди до хвоста — две с половиной четверти. Да обязательно гнедой масти. Ни черной, ни буланой, ни белой — никакой не надо. Только гнедой. В городовом полку и офицерам, и казакам велено ездить на гнедых лошадях.
Главный тайша позвонил в колокольчик. Вошел писарь, поклонился.
— Отпиши послание его превосходительству, — повелел Бумба. — Да закрути эдак… с завитушками да покрасивее. Да чтоб без помарок было. Пиши помудренее. Отвечай его же, генеральскими, словами. Ну, и там еще… Не забудь про веру бурят упомянуть, про древние обычаи, предками нам оставленные, и про законы, нами хранимые. Ну, что еще? Чего бы генералу надо? Вот сиди и думай. Никто за тебя не придумает. Вот ты, что скажешь? — Бумба ткнул пальцем в грудь писаря.
— Не могу знать! Не положено!
— То-то, что не положено, — усмехнулся Бумба. — Пропиши генералу о простоте нравов наших. Особо укажи, что за драки, воровство, неплатежи с кротостью наказываем. А вот как наказываем? Укажи в отписке, что наказываем либо телесно лозами, либо арестом, либо стыдом, денежной пеней, а то взысканием покраденного. Что еще? Да, добавь-ка… Про пытки добавь обязательно, чтоб его превосходительство не подумал бы чего о нас. Так прямо и пропиши, что пытка и эти самые… пристрастные допросы… Это самое чрезмерное бесчеловечие у бурят вовсе неизвестно и ни в каких случаях не употребляется, почитают они себе за вред наказывать или осуждать кого безвинно. Понял?
Писарь поклонился:
— Все исполню в точности, ваше благородие.
— Вот что… Пропиши жалобу о законопротивных поступках сотника тунгусского Гантимурова с казаками. Пропиши о том, что бурятские родоначальники наши… Укажи шуленгу и старшин галзутского рода. Сделали-де они извет на сотника Забайкальского городового полка… того самого Гантимурова с казаками. А извет в том, что, будучи в наших кочевьях, они, эти самые… Гантимуров с казаками… домогались от наших улусных родовичей двенадцати баранов, двух гураньих шкур и одной кабарожьей струи с устращиванием посадить неплательщиков в подполье.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В 1-й том Собрания сочинений Ванды Василевской вошли её первые произведения — повесть «Облик дня», отразившая беспросветное существование трудящихся в буржуазной Польше и высокое мужество, проявляемое рабочими в борьбе против эксплуатации, и роман «Родина», рассказывающий историю жизни батрака Кржисяка, жизни, в которой всё подавлено борьбой с голодом и холодом, бесправным трудом на помещика.Содержание:Е. Усиевич. Ванда Василевская. (Критико-биографический очерк).Облик дня. (Повесть).Родина. (Роман).
В 7 том вошли два романа: «Неоконченный портрет» — о жизни и деятельности тридцать второго президента США Франклина Д. Рузвельта и «Нюрнбергские призраки», рассказывающий о главарях фашистской Германии, пытающихся сохранить остатки партийного аппарата нацистов в первые месяцы капитуляции…
«Тысячи лет знаменитейшие, малоизвестные и совсем безымянные философы самых разных направлений и школ ломают свои мудрые головы над вечно влекущим вопросом: что есть на земле человек?Одни, добросовестно принимая это двуногое существо за вершину творения, обнаруживают в нем светочь разума, сосуд благородства, средоточие как мелких, будничных, повседневных, так и высших, возвышенных добродетелей, каких не встречается и не может встретиться в обездушенном, бездуховном царстве природы, и с таким утверждением можно было бы согласиться, если бы не оставалось несколько непонятным, из каких мутных источников проистекают бесчеловечные пытки, костры инквизиции, избиения невинных младенцев, истребления целых народов, городов и цивилизаций, ныне погребенных под зыбучими песками безводных пустынь или под запорошенными пеплом обломками собственных башен и стен…».
В чём причины нелюбви к Россиии западноевропейского этносообщества, включающего его продукты в Северной Америке, Австралии и пр? Причём неприятие это отнюдь не началось с СССР – но имеет тысячелетние корни. И дело конечно не в одном, обычном для любого этноса, национализме – к народам, например, Финляндии, Венгрии или прибалтийских государств отношение куда как более терпимое. Может быть дело в несносном (для иных) менталитете российских ( в основе русских) – но, допустим, индусы не столь категоричны.
Тяжкие испытания выпали на долю героев повести, но такой насыщенной грандиозными событиями жизни можно только позавидовать.Василий, родившийся в пригороде тихого Чернигова перед Первой мировой, знать не знал, что успеет и царя-батюшку повидать, и на «золотом троне» с батькой Махно посидеть. Никогда и в голову не могло ему прийти, что будет он по навету арестован как враг народа и член банды, терроризировавшей многострадальное мирное население. Будет осужден балаганным судом и поедет на многие годы «осваивать» колымские просторы.
В книгу русского поэта Павла Винтмана (1918–1942), жизнь которого оборвала война, вошли стихотворения, свидетельствующие о его активной гражданской позиции, мужественные и драматические, нередко преисполненные предчувствием гибели, а также письма с войны и воспоминания о поэте.