Унтовое войско - [165]

— Да, — подчеркнул Волконский, — мне поручено генерал-губернатором Восточной Сибири передать вам, что последовавший два года назад разрыв с Англией и Францией вынудил наше правительство усилить свои укрепления на берегах Восточного океана. Но это возможно было сделать единственно лишь сплавом по Амуру. Нынешним летом мы опять готовим сплав и доставим в устье Амура войска и оружие. Мне поручено лично и своевременно уведомить вас об этом, господа амбани.

Беседа то шла о сплавах русских, то о здоровье русского императора и китайского богдыхана. Затем Волконский похвалил дворец амбаней, и тогда Дорджи, не переставая учтиво улыбаться, заговорил о том, что по интересующему русских вопросу не худо бы кое-что выяснить у старшего монгольского секретаря.

— Что же выяснить у него? — удивился Волконский. — Он всего лишь секретарь у вас и не более.

— Да, это так. Но он у нас первым получает бумаги из Пекина. Все могло быть… Мы спросим у него, нет ли чего нового.

А Сектунга добавил:

— Через трое суток мы счастливы вас видеть, господин Волконский!

Волконский уже понял, что делать. На базаре купили бархатную шубу и отрез камки на золотой нитке. Подарок отнесли в войлочную юрту, опушенную красным сукном, где проживал старший монгольский секретарь. Из беседы с секретарем, оказавшимся, кстати, любимцем амбаня Дорджи, Волконскому удалось вывести заключение, что китайцы не будут препятствовать третьему сплаву русских, что слухи об указе богдыхана выдуманы, чтобы успокоить некоторые иностранные державы и некоторые слишком горячие головы в пекинском кабинете.

Санжи Чагдуров и Пурбо Ухнаев, все дни пропадавшие на базаре, в лавках, дацанах, кумирнях, встречали купцов, знакомых им по Кяхте. Завели кое-какое знакомство с ламами. От них-то они и получили успокоительные сведения о том, что никакие военные приготовления в Монголии не делаются.

Видели они вблизи китайскую крепость. Ничего особенного. Крепость — так себе… Глиняная. Пальни из единорога — песок рассыпется, пыль к небу.

На крыше Зимнего дворца полоскался на морозном ветру золотой штандарт с черным орлом: «Царь дома!»

Муравьев, чувствуя, как замирает сердце, проследовал из кареты через Дворцовую площадь, гулко стуча каблуками по каменным квадратам.

Он уже знал о том, что Александр II распорядился прекратить всякие сношения с Китаем и что это его решение принято после аудиенции, данной государем всесильному канцлеру.

Генерал-губернатору сказали, что молодой государь примет его на нижнем этаже в рабочем кабинете, где обычно вел прием министров и сановников Николай I. Ну, что же… С Николаем I генерал умел ладить. Крут был Незабвенный, что и говорить! Да ведь не кто иной, как он посылал Муравьева в Восточную Сибирь. А раз сам посылал, вопреки мнению министров, то сам и выручал. А как он, Александр II? Пока был наследником-цесаревичем, поддерживал Николая Николаевича. Почему поддерживал? Хорошо, если из собственных убеждений, а если только из-за страха перед монархом? От этой мысли делалось мерзко на душе, побаливала печень и набухали мешки под глазами.

На государя мог повлиять в пользу Муравьева великий князь Константин.

Великий князь при жизни Николая I на лесть и заигрывания вельмож отвечал осторожностью. А на прямо и откровенно поставленные вопросы не отвечал. Каков-то он нынче?

Константин занимал пост в Главном морском штабе и имел чин генерал-адмирала. По всем делам флота Муравьеву приходилось писать великому князю. Тот мечтал о крупном русском флоте в Восточном океане. С ним был полностью солидарен и Муравьев. Тут пути их сходились. Муравьев и поныне рассчитывал на поддержку Константина. Именно ему он и сказал по приезде в Петербург;

— Ваше высочество! Начальник города Айгуня принял мой отряд казаков весьма ласково и всеми мерами содействовал скорейшему отправлению его в Усть-Стрелку, снабдив провизией и лошадьми. Замечу, ваше высочество, что местное китайское начальство содействовало всем лицам и командам, поднимавшимся в прошлом лете вверх по Амуру, снабжая их всем необходимым безденежно. Такое бескорыстное участие к русским, постоянно принимаемое китайским начальством на Амуре в то время, когда вопрос о разграничении поставлен нами ясно и определенно, есть доброе предзнаменование успешного его разрешения.

— Твердое ли это мнение? — спросил Константин.

— Начальник города Айгуня Фуль Хунга еще той весной предупредил меня, что есть распоряжение китайского правительства на будущее время запретить нам плавать по Амуру. Есть даже якобы указ богдыхана. Я не сомневаюсь, что мера эта изменится. Не соизволите ли вы, ваше высочество, признать полезным исходатайствовать у государя императора для начальника города Айгуня орден Святой Анны второй степени, алмазами украшенный, который бы я доставил ему через его правительство в приличное время.

Великий князь обещал походатайствовать перед государем и слово сдержал. А теперь, после приезда в Петербург Михаила Волконского, когда стало совершенно ясно, что указа богдыхана о запрещении русским сплава по Амуру просто не существует, отпала всякая нужда в замораживании сношений с Китаем.