Унтер-офицер и другие - [37]

— Давайте-ка по-умному распределим имеющиеся у нас силы, — предложил он. — Альберт, ты можешь достать одеяла?

— Как не могу! Могу, господин. У нас есть замечательные пледы из густой английской шерсти.

— Тогда неси их скорее! На этом толстом ковре наверняка можно спокойно выспаться. В первую смену поспят Гашпар, Фекете, Йошка Вег и ты, Эдуард. Я вас разбужу, а потом отдохнут другие.

Через несколько минут Альберт принес пледы, и все, кому выпало спать в первую очередь, расположились на пушистом ковре.

— Я хочу попросить, — проговорил Альберт, снимая с ног ботинки, — чтобы кто-нибудь из вас случайно не наступил мне на голову.

— А зачем ты снял ботинки? — спросил у него Мольнар.

— Я никогда не спал в обуви.

— А сейчас я тебе советую попробовать: если нам придется давать тягу, побежишь босиком.

Прошедший день был для Альберта тяжелым, и он уснул одним из первых. Вслед за ним уснул Фекете: этого никакой шум не мог побеспокоить.

Гриша, слушая, как забавно похрапывал Альберт, тихонько посмеивался, прикрывая рот рукавом куртки.

Прапорщик спал спокойно, лежа на правом боку, но, когда Гашпар во сне ткнул ему кулаком в нос, Галфи предусмотрительно перевернулся на другой бок.

Глядя за спящими, Мольнар и сам невольно начал клевать носом. Однако уснуть ему не удалось. Где-то невдалеке разгорелся ночной бой, шум которого отчетливо долетал до замка. Осветительные ракеты то и дело рассекали черное ночное небо, гулко рвались снаряды. Несколько снарядов разорвались в парке. Стены замка задрожали.

— Что это? — протирая заспанные глаза, спросил прапорщик.

— А ты как думаешь?

Гриша, сильно припадая на раненую ногу, доковылял до окна. Внимательно прислушавшись к разрывам, он вдруг радостно воскликнул:

— Это же наши пушки бьют!

Проснувшись от крика, Альберт поспешно бросился надевать ботинки, приговаривая, что, мол, если господа хотят спуститься в подвал, он может их туда проводить.

Однако до этого дело не дошло, так как обстановки молниеносно изменилась. Русские успешно наступали, обратив гитлеровцев в паническое бегство. Немцы так торопились, что даже не тушили фар. Их машины с бешеной скоростью проносились по шоссе. Один из грузовиков, кузов которого был битком набит пехотинцами, наскочил на огромное старое дерево. Солдаты, выброшенные из кузова, тотчас же были обстреляны русскими.

— Ну и попали же мы в переплет! — заметил Гашпар. — Если немцы додумаются, что в замке они смогут продержаться дольше, плохи наши дела.

Однако эти опасения оказались напрасными, так как вслед за поспешно отходившими немецкими танками показались советские танки с пехотным десантом на броне. Пехота открыла автоматный огонь по гитлеровцам и быстро подавила их сопротивление.

— Едри тебя за ногу! — воскликнул Мольнар. — А Гришу-то мы и забыли переодеть!

Не зажигая огня, они начали раздевать русского сержанта, который громко ругался и спрашивал, куда они дели его обмундирование.

— Господин унтер-офицер! — взмолился Гашпар. — Разрешите опустить жалюзи и зажечь свечи?

— Придет время — зажжем!

— Мне в темноте чуть было глаз не выкололи. Я не найду ни своих военных брюк, ни гражданских.

Галфи, который тоже чего-то никак не мог найти в темноте, сказал:

— Нам только того и не хватает, чтобы мы начали охотиться в темноте друг на друга.

— Все так неожиданно.

Унтер-офицер, поддерживая незастегнутые брюки, подскочил к окну и опустил жалюзи.

— Где свечка? — спросил он.

— Не знаю.

— Тогда что же мы зажжем?

— Подожди, не горячись, я сейчас найду спички. Вскоре кто-то чиркнул спичкой и осветил комнату.

Тут же нашли свечку. Покраснев от напряжения и тяжело дыша, все начали рвать друг у друга из рук предметы гражданской одежды, которые в темноте попали не тому, кому нужно было.

Унтер хотел было утихомирить их, но, увидев, что это бесполезно, махнул рукой и сказал:

— Хорошо, переодевайтесь, да поживее, а потом Гришу переоденете.

Когда все, кроме Гриши, переоделись в гражданское, пот с них лил ручьями. Да и печка к тому времени так раскалилась, что пришлось открыть дверь в коридор.

— Погасите свечи, я выгляну в окно.

Все без исключения прильнули к оконному стеклу, но ничего не увидели: так было кругом темно. И лишь вдалеке, возле холмов, время от времени появлялись орудийные вспышки.

— Вот это случай: фронт перекатился через нас, а ни у одного из нас даже царапины не появилось! — высказался Сийярто, вздохнув с облегчением.

— Смотри не накаркай!

— Ты же видишь, откуда теперь стреляют русские!

— Вижу, что оттуда, — согласился с ним Мольнар, почесывая в затылке. — Какое-то время мы отсюда не сделаем ни шагу.

— Жаль, — вздохнул Гашпар, — а нужно бы.

— Какое твое мнение по поводу обстановки? — обратился унтер к Галфи.

— Я пока ничего не могу сказать, но, по-моему, русские натолкнулись на серьезное огневое сопротивление со стороны артиллерии противника.

— У меня тоже такое подозрение. Судя по цвету орудийных вспышек и их количеству, гитлеровцы имеют превосходство в орудиях.

Гриша не оставлял их в покое и то и дело просил переводить ему разговоры. Когда же ему перевели самую суть, он по-дружески похлопал кого-то по спине и сказал: